Смешенье

Очень любезно с Вашей стороны было ответить на все мои глупые вопросы касательно Монетного двора. Как Вы, вероятно, догадались, я планирую принять участие в сделке, которая принесёт мне выгоду, только если цена серебра к концу мая вырастет. Надеюсь лишь, что к тому времени в Лондоне не скупят всё серебро! Сообщаю Вам по секрету, милорд, не желая, чтобы Вы, оказавши мне такую помощь, понесли убытки вследствие моих действий. Итак, знайте, что весьма неплохо будет располагать в Лондоне к концу мая большим количеством серебра. Только покупайте его незаметно, дабы не спровоцировать ажиотажный спрос и не взвинтить цену сверх разумных пределов. Ибо если люди увидят, что маркиз Равенскар продаёт золото и покупает серебро, они решат, что Вы о чём-то проведали, и ринутся на Треднидл-стрит, чтобы последовать Вашему примеру. Хотя Вы, разумеется, выиграли бы на такой горячке, продав серебро на её пике (но никак не позднее середины июня), она принесла бы нынешнему правительству неисчислимые бедствия, коих Вы как добрый английский патриот наверняка предпочтёте избежать, пусть даже вы – виг, а в правительстве засели тори.

Элиза.

Элиза – Самюэлю Бернару.

18 мая 1692 г.

Мсье Бернар,

Я следую из Сен-Мало в Шербур на яхте моего супруга. Из Шербура отошлю это письмо в Гавр; надеюсь, что оно скоро доберётся до Вас в Париже. Сама я пробуду в Шербуре до начала вторжения.

Сегодня утром в Сен-Мало я получила Вашу депешу от 12-го числа, в которой Вы сообщаете, что Вы получили переводные вексели и нуждаетесь лишь в указании, на кого их жирировать.

Это равнозначно просьбе сообщить Вам имена агентов, которые отправятся через Ла-Манш, дабы предъявить векселя к оплате. С сожалением должна уведомить, что имена их мне неизвестны (хоть я и предполагаю, кто это может быть). Даже зная имена, я поостереглась бы сообщать их письмом в военное время; вражеские шпионы повсюду, и рассудите сами, какая случится беда, если наших агентов разоблачат. По большей части это англичане, тайные приверженцы Якова Стюарта; если их схватят в Англии с векселями, то подвергнут казни за государственную измену, то есть повешению не до полного удушения и четвертованию на Тайберн-кросс.

Надежнее всего Вам будет жирировать векселя на доверенного посредника в Шербуре, который не покинет Францию до начала вторжения. Посредник сможет придержать векселя до последней минуты и жирировать на нескольких агентов непосредственно перед тем, как те соберутся пересечь Ла-Манш. Таким образом имена агентов останутся в тайне.

Что до личности посредника, на ум приходят несколько кандидатур, поскольку в Шербуре много достойных коммерсантов. Однако все они очень заняты. Мне тем временем решительно нечего делать, кроме как смотреть в окно каюты на корме мужниной яхты и наблюдать за приготовлениями. Как ни странно может показаться, векселя безопаснее всего доверить мне, ибо трудно вообразить, чтобы я пересекла Ла-Манш и попала в руки английских дознавателей; уже это одно должно заметно успокоить агентов, чьи имена я напишу на обороте векселей, прежде чем отправить их с опасной миссией. Посему, если у Вас нет серьёзных возражений, просто жирируйте векселя на меня и пришлите мне в Шербур.

Не знаю, как Лотар отправляет авизо в Лондон, но, надо думать, его каналы быстрее наших, и его плательщики в Англии будут в полной готовности дожидаться наших получателей, когда те прибудут в Лондон.

P. S. Мечтаю продолжить наш разговор о Сен-Мало. Торговцев из «Компани дез Инд», которые обычно расхаживали по городу как хозяева, потеснили и совершенно затмили капитаны и адмиралы военного флота. Соответственно коммерсанты отчаянно рвутся говорить с кем угодно о чём угодно, в том числе о состоянии нашей торговли с Индией. Голова моя распухла от сведений, и все они мне не нужны. После высадки войск нам надо будет встретиться в кофейне Исфахнянов, и я расскажу всё, что узнала.

Элиза.

Самюэль Бернар – Элизе.

23 мая 1692 г.

Госпожа графиня,

К сему прилагаю пять векселей на сто тысяч турских ливров каждый, жирированных пока на Вас. Все они выписаны непосредственно под гарантии французского правительства в лице господина графа де Поншартрена. Если увидите его, то напомните, что цепочка кредита проходит через Вашего покорного слугу, моего друга мсье Кастана и различных членов лионского Депозита.

Хорошо, что я отправился в Лион, поскольку в конце концов, мне пришлось самому вести переговоры с Лотаром. (Он, очевидно, был в Лионе, но мы ни разу не оказались в одной комнате – все обсуждения велись с его представителем Герхардом Манном.)