Смерти нет

— Можно больше не бояться, — Тэйки улыбнулась едва заметно, уголками губ. — Их больше нету здесь.

— Почему?

— Да они же придурки. Всем скопом кинулись. Они по-другому и не могут. Они же не думают, не соображают... А вот в этот сезон, когда холода приходят, они совсем дуреют. Они зиму не переживают. Дохнут.

— Да ну? — не поверил Костя. Точно говорю, — сказала Тэйки.

— М-м?.. А как же это... откуда же они снова берутся? Ну, весной?

— Черт их знает. Никогда себе этим башку не забивала.

— Да? Ну это, пожалуй, и верно.

— Хватит болтать, — вмешался Бабай. — Что теперь?

Теперь вон туда, — Тэйки указала кивком.

— Ну так пошли. Шире шаг!

Здание мечети, поставленное некогда на самой границе парка и жилмассива, заметили сразу: позолоченный купол с пристроенной сбоку башенкой — минаретом. Когда-то коричнево-красное, сейчас потемневшее, со следами дождевых потеков... Гондурас вздохнул:

— Ну вот... — А что он имел в виду, никто не поинтересовался.

Но идти до мечети оказалось порядочно. Деревья стали реже, и шагали уже не по листьям, а по траве тоже подмороженной. Шли быстро, уже не таясь, однако осторожности не теряли, оружие у всех было готово к бою. Сначала шли молча, а потом Костя, которого, видимо, давно сверлила тема, начал:

— Это... Слушай, Серега, как ты думаешь, а у вампиров этих душа есть? Да и у гоблинов тоже?

Сергей аж поперхнулся.

— Как ты сказал?!

— Ну как, как, — сердито буркнул Костя, — как сказал, так и сказал... У нас с тобой душа есть?

Ответа он получить не успел, потому что вмешался Бабай.

— Эй, мудрецы, — сказал он полушутя-полусерьезно. — Вы на войне. Будете отвлекаться — дома заставлю посуду мыть вместо девчонок.

Мыслители заткнулись. Сергей поднял голову, осмотрелся: до мечети оставалось метров триста. Солнце стояло в самом зените, заливало ярким светом весь мир, но почти не грело. Пар вырывался из ноздрей и ртов...

Зима.

7

Слова Кости о гоблинских и вампирьих душах задели философскую часть Сергеева сознания. Дебаты он прекратил, но задумался.

А что же, собственно, такое душа?!

Ну, наверное, это сила, благодаря которой мы можем чувствовать, двигаться, говорить... словом — жить. Вернее, наша, человеческая, душа — это часть некоей мировой, всеобщей силы. Мы причастны к ней, оттого и способны мыслить, радоваться, быть счастливыми... Мыслю — следовательно, существую! Точно. Можно по-другому сказать: существую, потому что и во мне есть эта всемирная сила. Есть! А иначе — какое же существование?..

Ну, хорошо. А что же эти выродки: гоблины, упыри? Они ведь существуют?.. Да. И еще как существуют! Нам всем тошно от их существования... А раз так, значит, и в них действует, и ими движет та сила.

Как ее?..

Сергей напряг память. Вспомнил! Апейрон[2].

Да. Но что же выходит: и в нас, и в них одно и то же. Значит, мы равны?..

Вот этого уж никак нельзя было принять. Какое тут, к чертям, равенство! Ты видел гоблинов, мыслитель? Видел упырей? Видел. Ну и где тут равенство?..

Но что же, допустить, что в мире действуют две различные силы, два разных апейрона? Нет, это еще хуже. На такой ступени не удержишься, и придется дальше признавать третью силу, четвертую... и так до бесконечности. Дурная бесконечность — так, кажется, это называл отец.

Вот так. Это называется — ловушка для мысли. Ловушка, да... Но нет такой ловушки, из которой не найти выход! Найдется. А пока...

— Пришли, — сказала Тэйки.

8

Они стояли пред самым зданием мечети. Бабай повернулся к Гондурасу.

— Ну что? — требовательно спросил он. Тот как-то неуверенно пожал плечами:

— Не знаю...

— Ну что такое: не знаю! Если в эти двух половинках такая мощь, то ты ее, думаю, должен чувствовать. Чувствуешь?

— Нет.

Бабай едва было не матюкнулся, но его опередил со словами Костя:

— Так это... Вы погодите! Ну чего мы тут стоим, гадаем? Вторую половинку той книги ищем, правильно?

Гондурас кивнул.

— Ну так раз пришли, то и искать надо! Где она должна быть, внутри?

Владелец книги об этом и понятия не имел. Он вообще заметно приуныл.

Взгляд его сместился вверх, забродил по куполу, по вершинам минарета...

Все невольно посмотрели туда же. И все враз поняли этот взгляд: в таком здании искать наобум половинку книги... Иголка в стоге сена — это, пожалуй, еще мягко сказано.

— Ничего! — с фальшивой бодростью заявил Костя. — Если должна быть — найдется, никуда не денется. Давайте это...

— Не найдется.

Костя сбился. Все выпучились на Сергея.

— Не найдется, — повторил он.

— Это... почему? — Костя вскинул брови.

— По здравому смыслу, — сказал Сергей и движением плеча поправил автоматный ремень. — Сам посуди: даже одна половина книги — огромная сила, так?

— Ну так, — осторожно согласился Костя.