Смерти нет

– Ну так иди на хузарские подворья да и сам какой-нить подол задери, – посоветовал Гладкий. Ему было хорошо. Отрок откусил свининки, заел капусткой, подумал немного и спросил с подначкой:

– Так ты, Ставок, у нас, выходит, хузарских кровей? А я думал: что это мой дружок так с луком ловок? А вот оно как выходит…

– Нет во мне крови хузарской! – возмутился Ставок. – Вытравили бабке плод! А хузарина этого я убью! С тобой или без тебя, раз ты мне не друг больше!

– Друг я, друг, уймись. – Драчила похлопал приятеля по спине, оставив на рубахе жирные пятна. – Только не нравится мне, что хузарин этот с варягами сидит. Может, другого убьёшь? В Киеве хузар, как вшей на дохлой крысе.

– Этого хочу, – буркнул Ставок. – Я решил.

Драчила Гладкий прожевал, проглотил и предложил:

– А, может, необязательно его убивать? Бабку твою не убили ж. Может, ты его тоже, это… ссильничаешь?

Ставку идея не понравилась. Головой замотал.

– За убийство по Правде вира большая, если узнают, – не сдавался Драчила.

– Так и за насилие тоже!

– Это если баба, – рассудительно произнёс Драчила. – А про молоденьких хузар в Правде нет ничего. Да и вот что: помнишь, в том году нурман мальчонку из смердов как бабу оприходовал? И виру ему наш батька назначил: десятую от гривны. Да дюжину белок родне в отступное.

– Ну, не знаю… – заколебался отрок. – Я допреж как-то… с бабами только.

– Не боись. Дело нехитрое. И хузарчонок этот, ты сам глянь, понёву на него надень – от бабы и не отличишь.

Ставок глянул. Призадумался. Предложение вроде правильное. Но он, Ставок, и впрямь только с бабами умел. А ну как не получится?

И тут хузарчонок встал и пошёл на выход. Он был ещё мельче, чем казалось, пока за столом сидел.

И вдобавок рядом с ним больше не было варягов.

Это решило дело.

– Ты со мной?

– Да уж придётся, – вздохнул Гладкий, неохотно отрываясь от еды. – А то зашибёшь его ненароком.

* * *

Искать девку хузарин отправился по запаху. На кухню. И убедился, что не ошибся. Девок здесь хватало. И все – как на подбор. Прям глаза разбегались. Разохоченный хузарин выбрал сразу двоих. Серебряная монетка, брошенная самой крикливой бабе, опознанной как старшая, – и полдела сделано. Ещё пара монет – и выбранные девки разулыбались, обтёрли руки и отправились с ним. Машег не ошибся, предположив, что серебро – переговорщик, не нуждающийся в знании языка. Вдобавок он был воин и красавец. Во всяком случае так ему говорили девки, которых он брал раньше. Стало быть, он мог бы и без серебра обойтись, но так девки будут лучше стараться. Куда идти, они знали.

* * *

– Вы куда? – ухватил Гладкого за рукав сосед по столу, киевский отрок Душаня.

– Да вот Ставок хочет хузарчонка поучить. Чтоб дорогу к нам в Детинец забыл.

– А дело! – одобрил Душаня. – Не затем батька их от земель наших отваживал, чтоб они ныне с нами за одним столом пировали.

У полянина Душани счёт к хузарам был не меньший, чем у полянина Ставка.

И ещё двое к ним присоединились. Братья-дреговичи. Родня их под хузарами не стенала, однако забава намечалась недурная. Почему бы и не поучаствовать?

* * *

Хузарина нашли быстро. На кухне сказали: ушёл с девками позабавиться. А куда ходят позабавиться, отроки знали досконально. Чай не первый год в Детинце живут.

Гладкий откинул полог клетушки и приложил ладонь к губам, призывая к тишине.

Голая гладкая девка, увидав пятерых отроков, попятилась. Но не закричала. Все пятеро были ей знакомы. И не только лицом. А ещё она была послушной холопкой. Велено молчать, она и молчит.

Хузарчонок времени не терял. Ухватил вторую девку двумя руками за широкие бедра и драл со всем пылом юности. Та, зажмурившись, постанывала от удовольствия.

Некоторое время отроки наблюдали, как трясутся сиськи поставленной на четвереньки девки, потом Гладкий пихнул Ставка в бок и шепнул:

– Удача с тобой! Вишь, он уже и встал как надо. Тебе только пристроиться.

Ставок осклабился. Сомнения насчёт «выйдет, не выйдет» пропали. Возбудила, понятно, не голая тощая задница хузарина, а сочные девкины телеса. И стоны эти…

Ставок пошёл к ложу, развязывая гашник штанов. По пути отпихнул боевой пояс хузарчонка, брошенный на лежавшие на полу портки. Встав позади, прикинул: что дальше? Опыта мужеложества у Ставка не было.

Девка заорала басом. Хузарчонок охнул и замер.

Ставок решил: момент подходящий и ухватил хузарчонка за ягодицы, растягивая их в стороны…

И всё пошло не так.

Хузарчонок дёрнулся, Ставок не сумел удержать скользкую от пота задницу. И равновесия не удержал. Повалился на девку… И заорал от нестерпимой боли. Юркий, как хорёк, хузарчонок мало того что вывернулся, так ещё и успел дотянуться до боевого пояса Ставка, выдернуть из ножен кинжал и воткнуть отроку в мошонку.

Что было дальше, Ставок уже не видел. Боль застила всё.

* * *

Четверо парней, каждый из которых был на голову крупнее Машега, растерялись. Мелкий хузарин был страшен, как разъярённый дикий кот. Только что не шипел.