Смертельный выстрел

Подумав, Кленси догадался, чем объяснялась странная реакция Дарка. Он не виделся еще с Борлассом и не узнал Кленси, когда тот спасал Елену Армстронг. Ему помешала темнота под дубом. Он еще считал себя убийцей, и от этого пришел в ужас при виде головы того, кого он умертвил так предательски.

Одумавшись, Кленси стал следить за всадником. Казалось, он ехал без определенной цели, не управляя лошадью, как пьяный или как человек, объятый паническим страхом.

Вскоре Кленси потерял его из вида.

Долго еще потом он слышал стук копыт по твердой почве, становившийся все слабее и слабее и, наконец, затихший.

Отъезд Дарка не особенно облегчил положение Кленси; это могло быть только кратковременным отдыхом. Он скоро приедет к шайке степных разбойников, где узнает все новости, и возвратится с удвоенной жаждой мести. Думая об этом, Кленси почти желал, чтобы враг его остался, убил его и избавил от мучений.

Волки начали собираться опять. Они видели, что враг — человек, сидевший на коне, не причинил им вреда и уехал, не защитив их добычу.

Приветствуя луну своим жалобным воем, они начали собираться один за другим и снова окружили Кленси, подходя то с той, то с другой стороны, с лаем, с воем, с визгом. Их острые клыки сверкали при лунном свете, словно зубы мертвеца…

Для того, кому они угрожали, было все равно — съедят ли его волки или умертвит Ричард Дарк, который, без сомнения, должен был скоро возвратиться. Мысль эта была ужасна и сводила его с ума.

— О Боже! — воскликнул он еще раз.

Глава LXXXVI. ПУСТЫЕ ПАЛАТКИ

Струится речка, ее берега поднимаются футов на триста над уровнем воды. Они почти отвесны и образуют две стены утесов, расстояние между которыми равняется почти половине их вышины.

Утесы эти шершавые, усеяны острыми камнями и изборождены потоками воды. Они похожи на двух исполинов с морщинистыми и страшными лицами, вызывающих друг друга на бой.

В иных местах они сходятся очень близко, потом расходятся опять.

Поток протекает через небольшие долины овальной формы, блестящая зелень которых резко отличается от мрачных утесов.

Путник, который попытался бы идти по берегу описываемого потока, должен бы держаться на вершине одной из отвесных стен, потому что приблизиться к этой глубокой речке нельзя. Здесь у путника перед глазами только бесплодная, безлесая равнина, всюду жалкая растительность.

Реки, подобные описанной, по большей части составляют притоки верхнего Колорадо.

Здесь есть места, которые могут привлечь фермера и охотника: это небольшие долинки над рекою, представляющие вид райских садиков на несколько сот футов ниже окружающей равнины.

Одна из подобных долин требует нашего особенного внимания. Если мы пойдем к окраинам утесов и заглянем вниз, то увидим там растительность всех оттенков изумрудной зелени — от самого светлого до самого темного.

Если мы захотим спуститься в этот земной рай, нам надо будет сделать большой обход и пройти по какому-нибудь ущелью, впадающему в долину, но нам трудно будет найти удобопроходимое ущелье. Обыкновенные путешественники едва ли когда-нибудь находили его. Однако нашел кто-то, чему служит доказательством группа палаток, разбитых под прибрежными деревьями.

Они грубы и покрыты отчасти звериными кожами, отчасти холстом.

Никто не может принять их за палатки обыкновенных путешественников, но они не похожи и на индейские. Кому же они принадлежат?

Дымящиеся костры возле палаток, а внутри орудия, утварь, провизия — указывают, что палатки еще недавно были заняты. В иных стоят бутылки, глиняные сосуды, наполненные крепкими напитками, водкой, виски; имеются большие запасы табака. Это доказывает, что, несмотря на безлюдность лагеря, он не покинут.

Глава LXXXVII. ПЕРЕМЕНА ЦВЕТА КОЖИ

Толпа всадников ехала вниз по ущелью, спускающемуся к речке. Самоуверенный вид, с которым они приближались, доказывал ясно, что это были хозяева палаток.

Узкая тропинка вынуждала их идти гуськом.

По внешнему виду это были индейские воины. Медный цвет кожи, раскрашенные лица, лосиные штаны, головной убор с перьями — все это свойственно индейцам.

Между ними был один человек, отличавшийся от товарищей. По цвету кожи он был мулат, по костюму — невольник с плантации. Хотя он и приехал вместе с воинами, но, очевидно, не принадлежал к их числу. По манере обращения с ним легко было узнать в нем невольника.

Спустившись в долину, они разорвали ряд, и толпой бросились к палаткам. Это было непохоже на индейскую дисциплину.

Сомнение это окончательно рассеялось, когда они прибыли в лагерь. Их речь окончательно доказывала, что они не принадлежали к племени команчей.

Сойдя с лошадей и привязав их к деревьям, они вошли в палатки и вскоре вынесли оттуда бутылки и табак; отхлебнув виски, они закурили.

Они не расседлывали лошадей и не раздевались, что сделали бы, если рассчитывали остаться здесь надолго.

Они ждали кого-то.

Вскоре второй отряд, меньше первого, спустился по ущелью, также одетый в команчские костюмы. Человек исполинского роста, очевидно, вождь, ехал впереди.