Смертельный выстрел

Случайно Борласс перед отъездом оскорбил буфетчика Джонни. Последний был болтлив, по обычаю ирландцев, а тут еще злопамятство развязало ему язык. Он сообщил Вудлею все, что происходило в их гостинице во время пребывания шайки Борласса. В Начиточезе все знали о колонизационном проекте полковника Армстронга и молодого плантатора Луи Дюпре. Об этом говорили в отелях, тавернах, на улицах. Прошла уже неделя, как они уехали, но толки о них не прекращались.

Саймон Вудлей был человеком, умевшим хранить тайну: он молчал как о том, что сам видел, так и о том, что ему сообщали. Доказательством служит его поведение при поисках тела Кленси и при аресте Дарка.

О том, что он узнал в Начиточезе, он рассказал только тогда, когда все товарищи слезли с лошадей на другом берегу Сабины. Усевшись на пне покурить и подкрепить силы хлебом с салом, он передал вести, сообщенные ему ирландцем-буфетчиком.

Глава XLIV. КАЮЩИЙСЯ ГРЕШНИК

— Товарищи, — сказал Саймон Вудлей своим спутникам, — мы остановились на том самом месте, на котором два гнуснейших мерзавца, каких только можно встретить в Техасе или Соединенных Штатах, останавливались три недели тому назад. Нед Хейвуд, ты знаешь только одного из них, а Кленси знает обоих и к тому же сохранил о них самые дурные воспоминания. Это Джим Борласс и Дик Дарк.

Кленси не так удивился, как два его спутника; он узнал в гостинице «Вождь Чоктав», что Дарка и Борласса видели в Начиточезе, и что они поспешно скрылись от преследования шерифа. Об этом происшествии еще говорили в городе, и он был доволен, узнав, что напал на след убийцы матери.

Он радовался, что шерифу не удалось его захватить; он хотел сам взять его и надеялся, что никакое препятствие не помешает ему выполнить священную клятву, данную им на могиле матери.

Хотя Кленси и не удивился рассказу Вудлея, однако заинтересовался им.

— Здесь? Вы полагаете, что они были здесь? — спросил он.

— Я в этом убежден; судя по словам этой лисицы Джонни, они должны были следовать по этой дороге, а так как они спешили оставить Начиточез, то ехали без отдыха и должны были здесь отдохнуть. Посмотрите, вот и зола от их костра; без сомнения, они что-нибудь жарили. Никто не переправлялся через реку после большого дождя, а иначе мы видели бы конские следы на дороге. Они проходили именно перед дождем, который и залил их огонь, это видно по полуистлевшим веткам. Да, их было семь, восемь, а может быть и десять вокруг костра, десять величайших мерзавцев, какие когда-либо переправлялись через Сабину, а этим много сказано. Я знаю троих, об остальных можно судить по их связи с Джимом Борлассом.

— Кто же третий, Саймон? — спросил Кленси.

— Тот, кто помог Дарку уйти из тюрьмы, Джо Гаркнесс. Описание его, сделанное мне буфетчиком, неясно, потому что он не останавливался в гостинице «Вождь Чоктав», и приходил туда раз или два с другими. Но я готов дать клятву, что это Гаркнесс. После того, что он сделал, куда же ему и идти, как не с Дарком? Я его знаю: это слабый, глупый человек. Если старик Ефраим дал ему денег — а он, конечно, дал, то наверно шайка Борласса облегчит его от этой тяжести.

Все замолчали, призадумавшись о том, что делать; потом Вудлей, отпив глоток виски из фляги, предложенной ему Кленси, спросил:

— В какую же сторону направиться нам?

Никто не отвечал, потому что все полагались на его опыт.

Он понял это лестное молчание и продолжал:

— По-моему, лучше всего идти прямо туда, где полковник Армстронг намерен разбить свои шатры. Я знаю это место так же хорошо, как и натчезскую площадь. Этот парень, Юпитер, хочет присоединиться к старому полковнику и ты, Нед Хейвуд, также. А что касается вас, Чарльз Кленси, то мы знаем, куда вы желаете идти и какой след вас интересует. Ну, и если вы хотите верить Саймону Вудлею, то он вам говорит, что вы найдете вашу дичь где-нибудь по соседству с Еленой Армстронг; Ричард Дарк, несомненно, решится появиться там.

Слова эти воспламенили Кленси; он встал и начал в волнении ходить взад и вперед; ему хотелось снова сесть на лошадь.

Товарищи не пытались удерживать его долее; они освежились, отдохнули и готовы были продолжать путь.

Они поднялись все одновременно, отвязали лошадей, разобрали поводья и начали садиться.

Но вдруг залаяла собака, услыхав конский топот, и вскоре показался всадник, приближавшийся между деревьями.

Он ехал к лагерю без боязни, но когда очутился довольно близко и мог различить черты путников, он вдруг остановил свою лошадь и хотел повернуть назад, словно среди четырех человек узнал того, кого имел основание бояться.

Но было поздно: прежде чем он успел развернуться, дуло карабина было наведено и грозный голос закричал:

— Ни с места, Гаркнесс! Если вы только пошевелитесь, я всажу вам пулю в лоб, это так же верно, как то, что меня зовут Чарльзом Кленси.