Смертельный выстрел

Притом же он не был чистокровным южанином, как большая часть его соседей. Они знали, что он из Новой Англии и, хотя в нем не было и тени аболиционизма, а, напротив, очень много рабовладельческого, его не любили ни плантаторы, ни «бедные белые».

Вот почему шериф и понятые мало церемонились; они обыскали дом и осмотрели самые секретные помещения. Они захватили одежду Ричарда и двухстволку, с которой он ходил в лес. Замечено было, что не в этом платье он явился на поиски Кленси. На костюме нашли недавний след от пули, пробившей полу.

В числе понятых, присутствовавших при аресте, было много отличных экспертов, как например, охотник Вудлей. С первого же взгляда он признал, что дыра пробита карабинной пулею.

Многие другие подтвердили это показание.

Никто не думал спрашивать по этому поводу арестованного, так как все вопросы были отложены до разбирательства дела. Кроме дыры в костюме Дарка, улику представляло еще и ружье, к стволам которого аккуратно приходилась пуля, вырезанная Вудлеем из кипариса. Кроме того, Вудлей, действующий по собственному плану, нашел где-то в саду пару сапог, запачканных грязью. Старый охотник спрятал их, сообщив о своей находке только Хейвуду, и решил воспользоваться ими по своему усмотрению.

После обыска шериф увез арестанта, оставив его отца в ужасном отчаянии.

Большая часть понятых оставалась у ворот плантации, рассчитывая, что достаточно будет констеблей для препровождения арестанта в тюрьму. В юго-западных штатах шерифу необходима большая отвага, а иначе судебная и исполнительная власть оставалась бы мертвой буквой. Редко бывает, чтоб шериф с берегов Миссисипи не оправдывал своего назначения. Он всегда почти готов рисковать жизнью при исполнении своей опасной обязанности и часто платил за это жизнью.

Вот почему понятые не последовали за ним, полагая, что он сам сумеет отвести арестанта в тюрьму графства. Люди эти были убеждены в открытии убийцы, но необходимо было еще найти труп Кленси.

Как и в предшествующий день, они разделились на несколько отрядов и сосредоточили свои поиски вокруг места, где нашли карабин и шляпу Кленси.

Их поиски, однако, оказались так же бесплодны, как и прежде, и даже бесплоднее, потому что не найдено было ничего, что могло бы послужить объяснением преступления или привести к нахождению трупа. Они обследовали ручей с помощью шестов и проникли в болото так далеко, как мог зайти туда тот, кто хотел спрятать там мертвое тело. Но нигде не открыли они следов человека — ни живого, ни мертвого: они видели только одиноких птиц и чешуйчатых аллигаторов.

Это были плохие вести для соседей и весьма грустные для матери. Но до последней они не дошли. Прежде чем охотники могли сообщить ей эти неблагоприятные известия, госпожи Кленси уже не стало на этом свете.

Скорбь о потере мужа и еще более недавняя утрата единственного сына, подло умерщвленного, потрясли организм женщины, страдавшей уже долгое время. Когда соседи подъехали к ее дому, то услышали плач. Навстречу к ним вышла женщина и, жестом руки приглашая к молчанию, сказала грустно и торжественно:

— Миссис Кленси скончалась.

Глава XVIII. ОХОТНИК ЗА ЕНОТАМИ У СЕБЯ ДОМА

На плантации Ефраима Дарка было еще светло, когда охотник за енотами, возвращаясь с прерванной охоты, достиг невольничьего поселка. Как мы уже сказали, он вошел украдкою, осторожно оглядываясь вокруг, так как, по его мнению, большинству товарищей было известно, что он отправился на охоту за енотами, и они удивились бы его слишком скорому возвращению. Они могли бы спросить объяснения, к которому он не приготовился.

Он пробирался вдоль хижины, все еще неся на руках собаку, из боязни, чтобы она не зашла понюхать чужих горшков и не выдала его.

К счастью, его хижина стояла в конце улицы, близ тропинки, ведущей в лес, так что он мог, проскользнуть не замеченным.

Семейство Синего-Билла состояло из жены Фебы и полудюжины полуголодных ребятишек. Хотя он и очутился среди своих, однако, не считал себя в совершенной безопасности. Неожиданное возвращение его, порожняя сумка и собака, которую он нес на руках, — все это не могло не удивить Фебу.

— Помилосердствуй, Билл, — сказала она, — зачем ты возвратился так рано, без енота или двуутробки и с собакой на руках? Ты был в отлучке не больше часа, кто же ожидал тебя с пустыми руками? Объяснись, Билл.

Охотник пустил собаку и сел на скамейку, не давая, однако, требуемого объяснения. Немного погодя он сказал:

— Ничего не значит, Феба, ничего не значит, что я возвратился рано. Тут нет ничего странного. Я увидел, что ночь будет неблагоприятна для охоты за енотами, и потому заключил, что гораздо лучше оставить его в покое.

— Взгляни на меня, Билл, — сказала жена, положив ему руку на плечо и пристально глядя в глаза, — это не объяснение, ты не говоришь мне правды.

Охотник смутился от этого проницательного взора, но не сказал ничего: он не знал, что отвечать.

— Тут есть что-то таинственное, — продолжала Феба, — вижу по глазам, что у тебя есть тайна. Я видела тебя таким лишь в то время… Помнишь Браун-Бет?