Смертельный поцелуй

Тот уровень жизни, при котором она имела возможность нигде не работать, держать домработницу, а также путешествовать по миру и ни в чем себе не отказывать, Наталия создала себе сама. Дар, заключавшийся в видениях, позволявших ей предугадывать преступления или имеющих хотя бы косвенное отношение к ним, она использовала, работая на богатых клиентов, которым не терпелось узнать, кто же убил (или собирается убить) жену или мужа; Наталия могла также «увидеть» предполагаемую измену или «подсмотреть», где находятся украденные или спрятанные деньги… Но так как ее видения носили характер порой абстрактных и сюрреалистичных картин, поскольку показывали лишь сотую и, быть может, несущественную часть дела, ей приходилось додумывать, а это был уже творческий процесс, требующий нервного и умственного напряжения и составляющий основу ее второй, параллельной жизни, о которой не догадывался ее друг, прокурор города Игорь Логинов. Ему и в голову не могло прийти, что Наталия, работая подчас в одной «упряжке» с ним и ведя параллельное расследование, в отличие от него получит за эту работу неплохие деньги. Как не догадывался он и о том, что тех денег, которые приносил он (то есть прокурорскую зарплату), им хватило бы разве что на еду, не больше. Не говоря уже о домработнице, каких-то покупках, да и вообще том образе жизни, который они вели и который требовал денег.

Соня, симпатичное существо со светлыми, коротко стриженными волосами и добрыми глазами, встретила ее с улыбкой:

– Уж не с тем ли мальчиком из библиотеки ты собираешься отправиться в рюмочную?

С недавнего времени они перешли на «ты», что сильно облегчило их общение. Соня вообще стала своим человеком, которому – и это Наталия уже знала наверняка – можно было доверить любую тайну. Но она удивилась, когда услышала про мальчика из библиотеки.

– Откуда ты знаешь?

– Откуда? Так ты же сама сказала вчера вечером, что встретила «очень красивого, породистого мальчика с серыми глазами и в красном джемпере, который ему так идет, что он и сам, наверное, догадывается об этом…»

– Да, точно… Соня – ты гений. Но с тобой становится опасно жить под одной крышей. Ты делаешь выводы, как профессиональный психиатр. Действительно, именно с этим мальчиком я и собираюсь отправиться поразвлечься… Но это совсем не то, что ты думаешь. Просто мы с ним сегодня пережили самый настоящий стресс… – И она рассказала Соне о том, что произошло в библиотеке.

– Какой кошмар! – запричитала та, поливая отбивную маслом и посыпая укропом. – Скоро вообще невозможно будет выходить из дома. Ты будешь чай, кофе или…

– … или компот из вишни. Я видела утром, как ты ставила его остужать на окно. Соня, иногда ты напоминаешь мне мою маму. Она, правда, далеко, поэтому я так смело об этом говорю. Но она бы только порадовалась, что у меня есть такой человек, который ухаживает за мной, заботится обо мне и понимает меня с полуслова…

– Не перехвали. Не забывай, что все это я делаю за деньги. Хотя, если они у тебя когда-нибудь кончатся, я, наверное, по инерции буду приходить к тебе, чтобы убраться и приготовить обед. Мне нравится, что ты иногда пропадаешь неделями… Тогда я ем все те вкусные вещи, что готовлю для тебя с Логиновым, сплю на мягком диване в гостиной и смотрю до полуночи телевизор… Чем не райская жизнь? И это при том, что мне же еще и платят…

Наталия рассмеялась:

– Послушать тебя, так и мне захочется оказаться на твоем месте. Но в чем-то ты, безусловно, права. Отбивная отменная… Спасибо. И компот тоже. Придет Логинов, скажешь ему, что я уехала по делам. И еще скажешь волшебное слово…

– Какое?

– Бартоломей.

– А что оно означает?

– Это фамилия матери и дочки, которых пришили в библиотеке. Странная, скажу я тебе, пара.

Забыв надеть берет, но прихватив зонт, в пальто и с сумочкой на плече, Наталия легко спустилась вниз и уже через пять минут подходила к библиотечному крыльцу, где на ступенях стоял и мок под мелким дождем Олег.

– Ну что, пойдем?

– Я уж думал, что вы не придете…

– Давай на «ты», хорошо? Если ты не забыл, меня зовут Наташей. Ну и куда ты хотел меня повести? В «Арлекино»?

– Нет. Лучше в какое-нибудь другое место.

– Хорошо. Можно пойти в «Метелицу». Название, конечно, зимнее, но там сейчас хорошо, тепло, уютно, подают виски с содовой и пиццу.

В «Метелице» было, несмотря на будний день, довольно много посетителей. В основном, как поняла Наталия, подростки, прогуливающие со своими подружками занятия в школе или университете, причем «молодняк» при деньгах и при больших, потому что одна только маленькая порция виски с содовой стоила там пять долларов, не говоря уже о дорогих сигаретах и просто-таки золотой пицце с креветками, грибами, помидорами и швейцарским сыром…

Звучала музыка Гершвина в симфоническом исполнении. Все казалось настоящим, дорогим и роскошным, начиная с виски и кончая Гершвином. И даже капельки дождя, застрявшие в белокурых волосах Олега, казались если не бриллиантовыми, то уж хрустальными – это точно. А за чисто промытым окном спешили под зонтами прохожие, спасаясь от дождя и ветра.