Смертельный лабиринт

– Но в этом случае слишком многим станет известно, что Якушев жив! – невольно перебил Максима Николаевича Шевригин. – А это полный провал наших планов, похлеще гипотетических выходок журналиста.

– Вы мало представляете себе работу разведок, – улыбнулся собеседник. – Получив подобную информацию, евреи сперва придут в некое замешательство. Они не поймут, зачем посылать на задание свидетеля, которого скрывают до суда. Потом сильно заинтересуются данным фактом, может, даже задержат журналиста. В любом случае, на все это уйдет масса времени. А в нынешних шпионских играх одну из главных ролей исполняет именно преимущество во времени. Пока они будут разбираться с курьером, мы сумеем скорректировать планы. И не волнуйтесь, ничего вашему журналисту не угрожает. Наш агент, которому предназначена посылка, фактически легально работает в Израиле под видом бизнесмена. Передать ему надо оригиналы финансовых документов. Можно было бы сделать это и обычной срочной почтой, но тут опять вступает в силу фактор времени. Есть и другие нюансы, которые вам не будут интересны. Но я твердо заявляю, что вашему свидетелю действительно ничего не угрожает. Зато на пару недель у него будет важное дело, новое приключение и впечатлений еще на пару месяцев. То бишь у него не будет желания, да и возможности, совершить какую-нибудь глупость. Вы можете мне не верить, но я знаю, как вам важен этот журналист. И никогда бы не стал использовать его как расходный материал. И уж тем более рассказывать вам об этом.

Шевригин подумал, что для людей типа его собеседника иногда даже президенты становятся разменной монетой. Не то что какой-то журналист или даже Печегин. Но в данном случае он был склонен верить Максиму Николаевичу. По каким-то причинам им действительно нужна была «двойная» личность. Причем настоящая не должна быть связана со спецслужбой, но быть хоть немного известной. Дабы можно было эту самую личность проверить. Что как раз и можно сказать о журналисте Якушеве. Ну а что там за игры задумали в разведке, его мало интересовало. В конце концов они могли послать Якушева в Израиль без согласования с ФСБ. Шевригин не сомневался, что уставший от безделья авантюрный журналист с радостью согласится на новое приключение. Так что нынешний разговор просто показывал, что Максим Николаевич дает понять, что не намерен использовать представившуюся возможность втайне от других игроков. Да и Печегин советовал соглашаться, а убирать журналиста разведке вроде как нет никакого резона. В общем, особого выхода, кроме как согласиться, у Шевригина не было. Так что судьба Якушева сделала очередной поворот. Хотя сам он об этом узнал лишь через несколько дней.

Шевригину было невдомек, что Максим Николаевич сильно лукавил, рассказывая о психологическом состоянии Якушева. В частности, он утаил, что в рекомендациях психолога не было ни слова о том, что журналиста следует использовать на некоем задании. Психолог предлагала просто перевезти Якушева в другое место, где тот мог бы заняться дайвингом или серфингом. Дабы просто отвлечься. Но генерал-майор СВР Максим Корнев уже месяца два осторожно искал курьера для поездки именно в Израиль. Причем не просто курьера, а человека, который способен будет пролить свет на некоторые не очень понятные движения со стороны израильских спецслужб.

О том, что на курьеров из России МОССАД обращает слишком пристальное внимание, известно было всему руководству СВР и ГРУ. Причин такой внимательности никто не знал. Остальные операции, в том числе и совместные, проходили в обычном режиме. Резидентов русских спецслужб не трогали. Но откуда такой интерес именно к курьерам, которые в большинстве своем не имеют никакого отношения к разведке?

Единственный, кто догадывался о возможных причинах данного интереса, был генерал Корнев. Но о своих догадках руководству он бы доложил только под страхом немедленного расстрела. Потому что подозревал, что «охота» на курьеров началась потому, что израильтяне что-то узнали о его собственной операции. Не имевшей ничего общего с безопасностью страны и защиты ее интересов, зато сулившей очень многое самому Корневу.

Полковник Корнев в Главное разведывательное управление попал почти случайно. До 1991 года он трудился в КГБ, но даже не в Первом управлении, а по совершенно другой линии. После развала СССР, когда спецслужбы стали сотрясать различные реформы и пертурбации, Корнев решил, что из КГБ надо линять и как можно быстрее. И в этом ему помог тесть, занимавший в свое время немаленькую должность в Генштабе. Он-то и сумел пристроить зятя сперва преподавателем в Академию Генштаба, а затем организовать перевод Корнева в ГРУ.