Смертельный лабиринт

А слезы лились уже, словно по инерции. Но он обнял ее, стал вытирать глаза собственным чистым носовым платком — выглаженным и аккуратно сложенным до момента употребления — это она уж как-нибудь успела отметить. Все-таки женский глаз — ох и острый!

— Ну что ты, ей-богу? Нашла из-за чего расстраиваться! Самое неприятное, скажу тебе, будет, если у меня заберут к чертовой матери это дело и передадут другому следователю. Возможно, из Генпрокуратуры. Но легче им от этого не станет, нет. Я хоть дело знаю, а им придется все начинать по новой. Так что, я думаю, произойдет следующее. Вот послушай и перестань реветь, столько дождя никакая природа не выдержит. Очередной великий потоп устроить хочешь?

А попутно Климову вспомнилась его сегодняшняя, вроде бы и пустячная, утренняя жалоба на препаршивое настроение. Вот и разгадка. Но сваливать собственный груз на Марину было бы просто нечестным, не мужским шагом по отношению к ней. Она ведь и так переживает, видно же…

Но Марина улыбнулась сквозь слезы и, всхлипывая, спросила:

— А ты меня з-за это… не будешь през-зирать?

— Не-а, — мотнул головой Сергей. — Наоборот, ты сумела сохранить нашу тайну, молодчина. Итак, вот тебе моя версия. Возглавит… Да я тебе уже говорил! Повторять, что ли? Найдется хлопец, который уже нацелился на ваш приз, а если еще не нашелся, то его срочно найдут и назначат, можешь не беспокоиться. А работать заставят меня же, включив в его бригаду. И сколько времени займет у меня дальнейшее расследование, их этот вопрос колыхать не будет. Хоть год, хоть всю жизнь. Но я же когда-то закончу? Вот тут и окажется, что расследование всегда возглавлял сам генеральный прокурор, который немедленно доложит, что Президент России поручил ему вон еще когда взять следствие под личный контроль, а под его рукой без устали пахали… И дальше — список доверенных сотрудников Генеральной прокуратуры, которым нужны денежки, даже неконвертируемые. Вот и вся история. Другой вопрос: не станешь ли теперь ты, зная всю эту подноготную, презирать меня? Тут надо подумать. Я ведь могу и отказаться от дальнейшего участия в расследовании, только мне постараются этого не позволить. Вплоть до… как ты понимаешь. И здесь уже обидами там, амбициями не отделаться — всыплют по первое число. И переведут подальше, на периферию. Правда, можно будет написать заявление и перейти в адвокатуру, так у нас часто делают те, кому надоедает эта свистопляска. Зарабатывают огромные деньги, защищая как раз тех, кого я должен сажать. Но это, милая, уже совсем иная песня. Думаю, не для меня… Ну ладно, давай оставим эту ненужную тему. Бог не выдаст, свинья не съест. О чем я тебе говорил, напомни?

— Ты рассказывал о беседе с Морозовыми, — ответила Марина, окончательно пришедшая в себя и довольная тем, что Сережа так хорошо и необидно помог ей выпутаться из неприятной ситуации. — О Воробьевых, о Леониде…

— Ах да. Я просил их вспомнить, о чем он рассказывал, приезжая домой. Но ничего конкретного так и не услышал — через пень-колоду. Их тоже можно понять: сегодня похоронили единственного сына, а тут — я с вопросами.

— Но на главный твой вопрос они ведь так и не ответили, верно?

— Ты имеешь в виду причину их расхождения с Воробьевыми? Да, они откровенно и не скрывая этого уклонялись от прямого ответа, а я и не настаивал, потому что он был для них, я почувствовал, очень неприятным. И это обстоятельство я взял себе на заметку. Придется, видимо, ехать в Нижний, ничего не поделаешь. Не исключаю и встречи с Воробьевыми, хотя те уж точно, я просто уверен, не пойдут мне навстречу. Но там есть какой-то непонятный узел, и, пока я его не отыщу и не развяжу, боюсь, дело с мертвой точки не сдвинется.

— Слушай, а как тебе вообще пришла в голову эта антропософия? Я просто удивляюсь. И окажись я на месте матери, ни за что бы не поверила, что обычный следователь и… Ну ты понимаешь, о чем я хочу сказать?

— А я позвонил в Нижний, переговорил с коллегами и попросил их выяснить, чем занимаются родители Морозова? Там слышали уже об убийстве известного тележурналиста! Да еще родом из их мест. Мне сказали, к кому обратиться, чтобы не светиться раньше времени. Вот и узнал. Остальное — дело техники.

— И не побоялся, что она тебя разоблачит?

— Э-э, милая моя, а уверяешь, что сильна в психологии. В этом деле самое главное — не переборщить с информацией, а то никто не поверит.

— Но ты же авантюрист! — воскликнула Марина, будто сделала величайшее для себя открытие.