Смертельный яд

— Господа присяжные! Думаю, у меня нет необходимости подробно вдаваться в историю болезни Филиппа Бойза. К нему 21 июня была вызвана сиделка, и в течение этого дня врачи посещали больного трижды. Его состояние продолжало ухудшаться. Его мучили непрестанная рвота и диарея, и он не мог удержать в желудке ни пищи, ни лекарства. На следующий день, 22-го, состояние ухудшилось еще больше — появились сильные боли, пульс стал слабым, губы высохли и потрескались. Врачи пытались сделать все возможное, но ничем не могли ему помочь. Был вызван его отец, он застал сына в сознании, но подняться тот уже не мог. Однако несчастный еще мог говорить и в присутствии отца и сиделки по фамилии Уильямс произнес следующее: «Я умираю, папа, и рад, что все кончилось. Теперь Харриет освободится от меня — я не знал, что она меня так сильно ненавидит». Это поразительные слова, и мы слышали два различных их истолкования. Вам предстоит решить, имел ли он в виду «Ей удалось от меня избавиться; я не знал, что она ненавидела меня настолько сильно, чтобы отравить» или же он хотел сказать «Когда я понял, что она так сильно ненавидит меня, я решил, что больше не хочу жить», а может, он имел в виду нечто третье. У умирающих возникают фантастические идеи, и сознание у них мутится; так что, возможно, вы сочтете нецелесообразным слишком полагаться на эти слова. Тем не менее это — улика, и вы обязаны учесть их.

Затем он начал слабеть, стал бредить и в три часа ночи скончался. Произошло это 23 июня.

Итак, до этого времени ни у кого не возникало никаких подозрений. И доктор Грейнджер, и доктор Вир пришли к выводу, что причиной смерти явился приступ острого гастрита, и нам не следует осуждать их, так как симптомы вполне соответствовали данному заболеванию и согласовывались с предшествующей историей болезни. Положенным образом было выдано свидетельство о смерти, и 28-го числа состоялись похороны.

А затем произошло то, что часто случается в подобных ситуациях, — кто-то начинает говорить. В данном случае это была сиделка Уильямс, и хотя вы можете счесть, что она поступила неправильно и опрометчиво, в конечном счете она оказалась права. Конечно, ей следовало своевременно поделиться своими подозрениями с врачами, но она не сделала этого, и мы можем быть по крайней мере спокойны относительно того, что, если бы она даже это сделала и врачи обнаружили бы, что болезнь вызвана мышьяком, они мало чем могли бы помочь умирающему. Как бы там ни было, случилось так, что в конце июня сестру Уильямс отправили к другому пациенту доктора Вира, который принадлежал к тому же литературному кружку в Блумсбери, что и Филипп Бойз и Харриет Вейн. Она рассказала о Филиппе Бойзе, заметила, что, с ее точки зрения, его болезнь очень напоминала отравление, и даже произнесла слово «мышьяк». Вы хорошо знаете, как распространяются слухи. Один передает другому, люди начинают обсуждать это за чаем и на вечеринках, называют имена, и уже появляются сторонники той или иной версии. Об этом узнали мисс Мэрриотт и мисс Прайс, и вскоре это уже дошло до ушей мистера Воэна. Тот был потрясен смертью Филиппа Бойза, тем более что они вместе были в Уэльсе, и он знал, насколько улучшилось физическое состояние его друга, к тому же он осуждал Харриет Вейн за то, как она отнеслась к любящему ее человеку. Мистер Воэн счел, что обязан что-то предпринять, и рассказал все мистеру Эркхарту. Мистер Эркхарт, будучи адвокатом, очень осторожно отнесся к слухам и подозрениям и предупредил мистера Воэна, что неразумно выдвигать обвинения, если он не хочет сам быть обвинен в клевете. В то же время мистера Эркхарта, естественно, встревожило, что подобные вещи говорятся о родственнике, к тому же умершем в его доме. Он начал действовать, и действовать крайне разумно, посоветовавшись с доктором Виром и заявив, что если тот абсолютно уверен, что смерть вызвана гастритом и ничем иным, то он предпримет определенные шаги, чтобы отчитать сестру Уильямс и положить конец пересудам. Естественно, доктор Вир был потрясен и огорчен услышанным, но так как предположение было высказано, он не мог отрицать, что при установлении диагноза на основании одних лишь симптомов существовала небольшая вероятность ошибки, тем более что, как вы уже слышали, симптомы мышьякового отравления и острого гастрита практически неразличимы.

Когда это передали мистеру Воэну, он еще больше укрепился в своих подозрениях и написал старшему мистеру Бойзу, предлагая начать расследование. Естественно, это потрясло мистера Бойза, и он тут же согласился. Он знал о связи сына с Харриет Вейн, обратил внимание на то, что она не пришла на похороны, и проявленное ею бессердечие поразило его. В конечном счете, он обратился в полицию и получил ордер на эксгумацию.