Смертельно безмолвна

– Ты столько раз помогал нам, Мэтт. – Монфор неожиданно садится напротив. На ее лице появляется странное выражение благодарности, которое я не заслуживаю. Пусть она молчит, ради бога, пусть она просто встанет и уйдет или скажет, что я болван, ведь она ко мне никогда теплых чувств не испытывала. – Иногда я думаю, что бы мы делали без тебя? Я привыкла, что мы с сестрой самостоятельно решаем проблемы. Но пора взглянуть правде в глаза: на этот раз мы с Мэри не сделали ничего путного.

– Не выдумывайте.

– Но так и есть. Вам с Хэрри приходилось разбираться в одиночку с тем, что касается только меня и моей семьи. Мне очень жаль.

– Вы помогали мне, – неуверенно настаиваю я, – честно.

– Когда, например?

– Ну… – Чешу шею. – Вы постоянно лечите меня.

– Да брось!

– Без вас я давно превратился бы в калеку.

– И почему бы это с тобой случилось? – Женщина не смотрит на меня и теребит пальцы. – Потому что мы позволили тебе рисковать жизнью.

– Слушайте, давайте вы не будете так говорить, хорошо? Я сам вмешался. И Хэрри.

– Я просто пытаюсь сказать тебе спасибо, Мэттью.

– Но вы не должны! – горячо возражаю я и поднимаюсь с дивана, спина в ту же секунду вспыхивает от боли, но я не обращаю внимания. – Я должен пойти домой.

– Да, разумеется. – Норин тоже встает и кивает.

Она протягивает мне руку, и я пожимаю ее. Никогда прежде мы с этой женщиной не обменивались рукопожатиями. Это странно.

Я чувствую себя еще бÓльшим ублюдком.

– Вы в порядке? – спрашиваю я.

Все вечно задают этот вопрос мне. Теперь мы меняемся ролями. У меня ссадины по всему телу, а у Норин ссадины внутри.

– Да, я… все хорошо.

– Люцифер слишком просто отпустил нас, верно?

– Я думаю, у него есть на нас планы, на меня конкретно. – Она поджимает губы и легкомысленно взмахивает рукой, будто это совсем не важно. – Ничего страшного.

– Какие планы, Норин?

– Скоро Йоль. Вот и узнаем.

– Йоль? Один из языческих праздников, верно?

– Не забивай голову, Мэттью. Я позволила Дьяволу подойти ко мне так близко, что уже глупо скрываться и испытывать ужас. Я готова вновь с ним встретиться.

– Но что случится, когда… – Возвращаюсь к своей любимой манере изъясняться и кручу пальцами в воздухе, вырисовывая только мне понятные символы.

– Не знаю, – честно признается Монфор, – увидим. Я лишь надеюсь, что, прежде чем я встречусь с ним, мне удастся встретиться с настоящей Ари. Это все, чего я хочу.

Она кивает сама себе, а я отворачиваюсь. С настоящей Ари? Если бы.

Мы прощаемся, и я покидаю коттедж. На улице холодно, а я в одной окровавленной рубашке. М-да. Видок у меня что надо. Придерживая ладонями ноющие ребра, спускаюсь с крыльца и вдруг слышу:

– Лови!

Мне в руки летит плотная толстовка. Я едва не роняю ее, так как ловкостью сейчас похож на подстреленного страуса. Джейсон усмехается, наблюдая за моими неуклюжими движениями.

– Ну давай, – бормочу я, натягивая толстовку, – скажи уже.

– Что сказать?

– Что я выгляжу паршиво. И вид у меня отвратный. Как ты там всегда говоришь?

– На самом деле для человека, который парил по комнате, а потом вылетел в окно, ты выглядишь вполне прилично, – сообщает оборотень и приподнимает банку с пивом.

– Новая привычка? – невесело усмехаюсь я и подхожу к мужчине.

– Да. Раз курить мне больше нельзя, буду напиваться.

– Отличный выбор.

– В жизни нужно все попробовать.

– Верно.

Джейсон стоит, прислонившись к машине, а я запрокидываю голову. Звезд совсем не видно. Ночь мрачная и холодная. Иными словами, отстойная.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я и отбираю банку с пивом. Делаю глоток.

– Это мое пиво.

– Я пытаюсь быть вежливым. Ответь на мой вопрос.

– Пытаешься быть вежливым, отбирая мое пиво?

Джейсон забирает у меня банку обратно и признается:

– Я никак себя не чувствую. Внутри пусто, будто Люцифер забрал не только чувства, которые я испытывал к Норин, но и все остальное.

– Может, все твои чувства были сосредоточены лишь в чувствах к Норин, и поэтому теперь кажется, что не осталось ничего?

– Давай без философии.

– Ты сожалеешь?

– Наверное.

– Но она ведь тебе так нравилась. Неужели ты действительно все забыл?

– Я все помню, мальчик, – отвечает Джейсон, – но я больше ничего не ощущаю. Вот в чем разница.

Безнадежная ночь, полная отчаяния и печальных мыслей.

Я взъерошиваю волосы и почему-то выдыхаю:

– Мне жаль. Я не умею говорить классные вещи. Но мне жаль.

– Люцифер сделал то, что он отлично умеет делать, – обманул нас. С нами играют, да так, будто мы куклы. То сводят с ума, то обезоруживают, то спутывают мысли. Уверен, ты прекрасно понимаешь, о чем я.

– Да, я понимаю. Уж сводить с ума они точно умеют. Я сегодня сделал то, что никогда бы раньше не сделал.

– Например, вырубил меня?

Дерьмо! Он все помнит!

– Я знал, – выдыхаю я и ударяю себя кулаком по лбу, – знал, что ты увидел.

– И наверняка удивился, почему я не разодрал тебе глотку.

– Да, такой вопрос крутился у меня в голове.