Смертельно безмолвна

– Никак, – неожиданно хрипло сообщает Норин Монфор, и это ее первые слова с тех самых пор, как мы вышли из леса. Женщина бледнее снега, она придвигается к нам, но складывает на груди руки, будто защищаясь. – Сейчас мы никак ей не поможем.

– Почему?

– Потому что не найдем.

Повисает тишина. Интересно, они считают, что молчание принесет ответы? Смотрю на них, не скрывая раздражения. Нам нужен план! Мы не сдвинемся с мертвой точки, если будем поддаваться эмоциям. Сейчас тот момент, когда нужно мыслить холодно.

– Она сама объявится, – докурив сигарету, говорит Джейсон и бросает ее на асфальт. Легкая дымка тянется вверх, но он припечатывает окурок подошвой ботинка. – Мы не должны искать Ари, мы должны быть готовы, когда она вернется.

– И когда она вернется?

– Отдав душу, она не избавилась от всех эмоций, – нахмурив лоб, говорит Мэри-Линетт. – Люцифер попытается обучить ее, заставит объединить чувства.

– Что значит объединить чувства? Вы же говорили, что без души человек абсолютно неуправляем, что он ничего не ощущает.

– Не так-то просто потушить костер, остаются искры. Ари направит все оставшиеся, последние эмоции на нечто одно, а затем избавится от них, но для этого нужно время.

– Еще нужно, чтобы время подходило Люциферу, – добавляет Норин Монфор, – да, Люцифер сделает из Ариадны чудовище, не сомневайся, мальчик. Ты уверен, что хочешь быть этому свидетелем?

– Ари не чудовище. Вы всегда ее недооценивали. Она упрямая.

– Ты даже не представляешь, что с людьми делает Дьявол… – Женщина делает шаг ко мне, но я не отступаю. Я ее не боюсь. – Ему не нужно превращать ее в монстра, она сама станет им.

– Посмотрим.

Я поддерживаю Хэрри за плечи и отворачиваюсь. Каким образом они собираются ей помогать, если не верят в то, что это возможно? Ари умеет быть занозой в заднице. Скоро даже Дьявол поймет, как сложно управлять ею и как трудно ее приручить.

– Я должен отвезти брата домой. – Смотрю сначала на Хэрри, потом на Монфор. – Я уже понял, что вы не собираетесь вводить меня в курс дела. Но учтите, что я должен…

– Пожалуй, согласиться с тобой проще, чем спорить, – перебивает меня Джейсон и кивает, будто решает и за Норин, и за Мэри-Линетт. На удивление с ним никто не спорит. – Я лично скажу, если что-то узнаю. А теперь уведи брата, вид у него болезненный.

Конечно, он ведь восстал из мертвых… Но я молчу. Тру пальцами подбородок и в очередной раз окидываю Джейсона скептическим взглядом. С какой стати ему верить? Я понятия не имею, почему люди так легко берутся кому-то доверять. Но не мне судить. Ари возникла в Астерии неожиданно. Еще неожиданнее она стала частью моей жизни.

– Идем, Хэрри, пора домой.

Его босые ноги шлепают по асфальту, словно к ним привязаны гири. На плечах висит тонкий халат. Думаю, нам повезло. Наверняка Ари все подстроила, ведь она всегда была ненормальной и, скорее всего, пожертвовала собой с определенной целью. Хэйдан восстал из мертвых. А в больнице никто и глазом не моргнул! Он идет со мной рядом! Мы сидели в морге, отец молчал, а на стене, издеваясь, стучала секундная стрелка. Но теперь это вымысел, теперь Хэрри живой.

Наплевать, что почти на каждом шагу он спотыкается. Наплевать, что он молчит, не отвечает на вопросы. Я засну сегодня ночью, потому что буду знать, что где-то рядом он слюнявит подушку.

Я открываю Хэйдану дверцу машины, он садится. Мы едем молча. Я смотрю на Хэрри, он смотрит в окно. Да и что тут скажешь?

В какой-то момент я вспоминаю лицо светловолосого мужчины, что увел Ариадну в глубину леса, вспоминаю его красные глаза. Я никак не могу осознать, что видел Дьявола. Ужас внушает даже осознание того, что Ари не вспомнила обо мне, она ушла вслед за монстром, от которого так отчаянно скрывалась.

Кидаю косой взгляд на брата. Он не шевелится. Сидит, сложив ладони на коленях.

– Давно ты не был таким тихим. – Хэрри не отвечает. – Посмотрим, сколько ты протянешь без шуток. Уверен, уже с первыми утренними лучами ты придешь в себя и захочешь выговориться. Но давай условимся – по шутке за день, иначе я сойду с ума.

Брат не смотрит в мою сторону, даже бровью не поводит, и я отворачиваюсь, ощутив себя чертовски расстроенным. Ладно, выберемся! Главное – держать все под контролем.

Мы приезжаем домой, брат не выходит из машины, пока я не открываю ему дверь и не вытаскиваю из салона за руку, как трехлетнего ребенка. Ведет он себя странно, хотя… он ведь умер. Кто знает, что он видел? Может, молчание – самая безобидная реакция.

– Придется с родителями поговорить, ты помолчи, а я что-нибудь придумаю.

И что я придумаю? Что можно придумать в такой ситуации? Они утром похоронили сына, а сейчас он здоровый и невредимый – почти – стоит на пороге.

Я распахиваю входную дверь и невольно замираю.

– Что за…

В коридоре пахнет выпечкой. Какой-то отравой, если честно. Но что могло заставить Долорес взяться за готовку, если утром она обнаружила тело мертвого сына в постели?

– Мэтт, это вы?

Я прочищаю горло, понятия не имея, что ответить.

– Мэтт, дуйте на кухню!

О чем это она?

– Только руки помойте – и живо сюда.