Смертельно безмолвна (СИ)

Резкая судорога пронзает все мое тело. Отшатываюсь назад, стискиваю зубы и рычу, прекрасно понимая, что произойдет дальше. Мысли спутываются. Но бороться сложно. Не знаю, как избавиться от этого тепла в груди. Как, черт возьми, от него избавиться?

Я шумно выдыхаю, подаюсь вперед и хватаюсь пальцами за плечи Хэйдана:

- Хэрри, живее зови Мэтта. Давай же! Сигналь! – Парень обескуражено нажимает на гудок и в растерянности округляет глаза. У меня осталось несколько секунд. Совсем чуть-чуть. Я придвигаюсь к другу и шепчу. – Возьми себя в руки. Ты сильнее, чем думаешь. Ты слышишь меня, Хэрри? Ты справишься.

Он хмурится, открывая рот, а я взмахиваю перед его ореховыми глазами ладонью и в следующее мгновение скрываюсь в тени.

***

Меган фон Страттен останавливается напротив меня и поднимает подбородок:

- Они думают, что Джейсон подвержен проклятью. Твои тетушки покинули коттедж.

- Что насчет полиции?

- Я разобралась с ними.

- Что еще ты узнала? – Я пронзаю ведьму ледяным взглядом. – Рассказывай.

Ей не нравится, что я использую принуждение, что я командую и руковожу ей, будто она моя новая игрушка. А я получаю колоссальное удовольствие, когда в ее черных глазах вспыхивают презрение и гнев. Так сложно заставить мое тело чувствовать. Реагировать.

Но ломать эту женщину приятно. По крайней мере, сейчас.

- Девчонка. – Фальшиво улыбаясь, шипит фон Страттен. – Она впитывает силу.

- Впитывает силу? – Я расхаживаю перед ведьмой, нахмурив лоб. – Интересно.

- Правда, впитывает временно, когда другой объект рядом.

- Хм, бессмысленная способность.

- Я бы так не сказала.

Останавливаюсь и приподнимаю руку. Тут же ведьма хватается пальцами за шею, на которой появляются невидимые силки. Терпеть не могу, когда она мне перечит.

- Ты скажешь свое мнение тогда, когда я позволю тебе его сказать.

Опускаю ладонь, стискиваю зубы и вижу, как фон Страттен прищуривается. Что-то в моей груди дрогает, я почему-то улыбаюсь. Давай же, Меган, брось мне вызов.

Но ведьма отворачивается. А я шепчу не своим голосом:

- Верно, Мегги. Не стоит рисковать своим бессмертием.

Женщина выпрямляет спину, а я схожу с места и выхожу из леса.

Итак. Дельфия Этел – новая опасность, Как же некрасиво со стороны моих тетушек к разборкам привлекать ребенка. Рассчитывать на победу в таком случае глупо. Я убью ее, а  больно будет им. Неужели они до сих пор верят? Ждут. Им кажется, что я в ловушке. Они, без сомнения, пытаются меня спасти. Но я не нуждаюсь в спасении. Больше не нуждаюсь.

Бреду по темной улице Астерии, спрятав руки в карманы пальто, ветер путешествует по асфальту, подгоняет искореженные, сухие листья. Осень подходит к концу, и вскоре на наши головы обрушится холод, которого мы еще не испытывали. Холод иного рода.

- Постой, прошу тебя!

Невольно притормаживаю, наклоняю голову и вижу, как из-за угла выходит Норин.

В груди что-то екает, но это ощущение молниеносно исчезает. Щурюсь и отхожу как можно дальше в тень. Щелкаю пальцами, и фонарь над моей головой тухнет.

- Норин, я хочу поговорить!

- Оставь меня, Мэри.

- Пожалуйста.

- Я не собираюсь ничего обсуждать. Так что...

Старшая Монфор покачивает головой, но сестра нагоняет ее и хватает за руку. Нечто внутри меня с интересом затихает, превращается в кроткого зверя, изучающего добычу.

- Поговори со мной, – настойчиво требует Мэри-Линетт, – не закрывайся, не надо.

- Я сама решу, что мне делать.

- Зачем тебе решать что-то самой?

- Потому что я всегда так делаю. Я всегда решаю все сама, Мэри! Всегда.

- Но ведь я рядом.

- И что? – Норин округляет глаза и резким движением смахивает с лица волосы. – Не хочу ничего обсуждать, хочу уйти как можно дальше. Хочу убежать.

- От кого? – Тихо переспрашивает Мэри-Линетт, поджав губы. – Чего ты боишься?

- Я боюсь себя.

- Но ты не сделала ничего дурного.

- Я почувствовала! – Женщина хватается пальцами за грудь и горбится. – Здесь, я... я ведь дала себе обещание, что не поддамся, что не взгляну, не откроюсь.

- Но так невозможно жить. Ты и сама прекрасно это понимаешь.

- Мэри, жизнь – это... – Норин устало поводит плечами и вздыхает, – это не красивая история. Здесь не бывает так, как хочешь ты. Это редкость. А любовь – чувство, в которое по большей части все лишь верят, но которое почти никто в своей жизни не испытывает.

- Я не понимаю. Почему ты не борешься? Почему опускаешь руки?

- Бороться? С кем, Мэри? – Глаза женщины становятся огромными. – С Дьяволом? Я всю жизнь нахожусь под его опекой. Сколько себя помню. Он сильнее.

- Не говори так, – бросает Мэри-Линетт, – ты давала ему отпор.

- Лишь потому, что он позволял. Он играет, Мэри. Играет так безупречно! Ну, а я... я действительно поверила. – Норин неожиданно захлопывает ладонью рот и замолкает. Я не знаю, что меняется, но в моей груди вспыхивает нечто горячее. Женщина стирает слезы со щек, а я подаюсь вперед. Что-то тянет меня вперед. – Я поверила, что могу чувствовать.

- Можешь, – младшая Монфор хватается за руки сестры, – конечно, можешь.

- Он умирает, Мэри.

- Ты не знаешь.