Смертельно безмолвна - 2

зеркала, около емкости, наверно, достаточно глубокой и расположенной точно под люстрой. Я

на ватных ногах плетусь к этой емкости, к дыре в мраморном полу, будто к бассейну, и

недоуменно прокатываюсь пальцами по густой, бардовой жидкости, которой эта емкость

наполнена. Подношу руку к лицу, вдыхаю и заторможено отворачиваюсь, так и не осознав до

конца, что посреди зала находится бассейн, залитый чьей-то кровью.

Черт. Черт.

Отхожу назад нервными и поспешными шагами, вытираю руки о джинсы несколько раз и

стискиваю до скрипа зубы, понятия не имея, где я нахожусь, и почему именно сюда меня

отправила магия Джофранки. Это ад? Я усмехаюсь, довольно нервно для самого себя и

останавливаюсь около зеркала, в котором искаженно и размыто, еле заметно отражается мое

лицо. Все черты смазаны. Глаз не разглядеть. Я будто бы стою за толстой пленкой.

Странно. Взъерошиваю волосы и горячо выдыхаю, приподняв подбородок.

Наплевать, что показывает зеркало.

- Нужно понять, что я здесь делаю.

Это не вопрос. Это подсказка, мотивация к действию. Я ведь неспроста оказался тут, я

должен найти ответы. Ноа хотел, чтобы я это увидел. Но что именно?

Я вновь смотрю на золотисто-медную раму, защищающую зеркало, и непроизвольно

замечаю повторяющуюся надпись, тянущуюся вдоль всего периметра. Интересно. Может, у меня

паранойя. А, может, важно все, что я вижу. Буквы настолько маленького размера, что мне

приходится присесть на корточки, чтобы разобрать хоть одно словосочетание. Так и

прищуриваюсь, едва не столкнувшись лбом со старинной поверхностью.

- Латынь, – срывается с моих губ, и я раздраженно закатываю глаза, – отлично.

Я ходил на курсы Латыни, когда брал дополнительные занятия по биологии, сейчас в голове

мало что осталось, однако я сразу узнаю слова: вода и огонь.

- Цертамине или сертамине, черт. Ин перпетум.

Что-то знакомое. Надавливаю пальцами на глаза и киваю сам себе. Давай же, думай,

соображай. Все ведь слова когда-то встречались, только сейчас в голове пустота.

Я приподнимаюсь, собираюсь проверить текст чуть выше, как вдруг застываю, грубо

опущенный невидимыми руками в вакуум. В солнечное сплетение будто вонзается кулак! Я

оторопело гляжу в зеркало, но вижу лишь то, что происходит за моей спиной. А за моей спиной

стоит окровавленная фигура. Фигура , поднимающаяся из багрового бассейна. Она медленно

переставляет ноги, они ступают на пол с оглушительным, бурлящим звуком, а с плеч, рук, пальцев толстыми, ярко-алыми линиями скатывается кровь. Она валится вниз и тянется за

силуэтом, словно след, словно красные нити. И я не могу дышать. Я растерянно оборачиваюсь,

достаточно медленно, чтобы органы успели сплестись и потревожить тело мощной судорогой, а

фигура придвигается еще ближе. Очертаний лица почти не видно, не виден цвет одежды, кожи,

волос. Силуэт приближается, кровь падает огромными каплями на пол, хлюпающие шаги,

хлюпают у меня в голове, между висков, в горле, и я собираюсь сойти с места, сделать хоть что-

нибудь, но неожиданно я замечаю их.

Зеленые, изумрудные глаза, которые на кроваво-красном фоне кажутся ярчайшими,

несуществующими звездами! Я ошеломлен и сбит с толку. Я забываю обо всем. Я ступаю вперед,

ощущая, как краска отливает от лица, как в груди раскрываются свежие раны, и на долю секунды

перестаю быть тем Мэттом Нортаном, которого все знают, которого я знаю.

- Ари. – Я подаюсь вперед, не веря, что вижу ее перед собой. Это она, она здесь.

Остаются считанные сантиметры, да и считанные секунды, как мне кажется, до того

момента, как я схвачу ее за руку и уведу домой. Как вдруг красные искры вспыхивают на

кончиках ее пальцев. Ариадна замирает, лицо ее становится чужим и обозленным, и уже в

следующее мгновение ее рука резко поднимается и в силках сдавливает мое горло.

Что за...

- Ари, что ты делаешь. Ари!

Ее пальцы непослушно скользят по моей глотке, так как утопают в теплой крови, но это не

мешает им стискивать мою шею с невероятной силой. Я опомниться не успеваю, но она уже

приподнимает меня над полом. Я неуклюже мотыляю ногами, хватаюсь руками за силки,

душащие и убивающие, а она неожиданно издает гортанный смешок.

Сквозь кружащиеся темные точки, вглядываюсь в лицо Ариадны и замечаю, как она скалит

зубы, будто дикое животное; ее смех становится громче, он идет из груди, изнутри, утробной и

жуткий. Такой, что я не сомневаюсь – дела плохи. Прыская слюной, рычу:

- Отпусти. Что ты...

- Соскучился?

- Хватит! Это же я, это...

- Тшш, – ее голос завораживает, пленит. Ари чуть ослабляет хватку, позволяет моим ногам

коснуться земли и приближается так близко, что я ощущаю медный, соленый запах, исходящий

от ее лица, – посмотри на меня. – Я смотрю, я слушаюсь ее беспрекословно, не соображая, не

имея сил сопротивляться. Я оказываюсь к ней так близко, что вижу лишь ее глаза, те самые

глаза, что видел давно, в которые любил смотреть. – Мэтт. Мой Мэтт.

Ее пальцы больше не сжимают мое горло, больше и не нужно.

Застываю сраженный ее красотой, сломленный ее близостью. Ариадна поглаживает мои