Смерть взаймы

– Спасибо, – сказал я, возвращаясь к пленникам. – А теперь мы поиграем в маленькую игру. Я буду говорить слово, а ты – переводить его на ваш язык. Ясно? А если я скажу фразу – ты переведешь фразу.

Ответом мне выл недоумевающие взгляды – как гоблинов, так и моих спутников. Тогда я достал из кармана зажигалку, не земную, а сработанную гоблинами, и у них же только что конфискованную. Немедленно последовало горячее согласие.

– Разбивайте лагерь, – сказал я. – Род! Закончишь им помогать, иди сюда.

Можно ли за день выучить чужой язык? Нет, даже если у тебя абсолютная память. Но зато можно выучить как можно больше слов, и выражений, и затем мысленно повторять их, скажем, в течение месяца. Тогда ты и вправду заговоришь. Итак, мы начали. Роджер, которого я уже успел начать обучать, но не успел ничему толком научить в этой области, просто сидел рядом. Я мысленно открыл англо-гномовский карманный словарик, который составил, беседуя с Кирком, и пошел по списку, начиная с буквы «а». Всего там было чуть больше трех тысяч слов. Через час «беседы» и я и мой учитель вымотались почти до предела, а через четыре часа словарик закончился. Я мог бы отдохнуть, набраться сил перед завтрашним днем, тем более, что и Роджер, и все прочие спали, кроме несущей охрану Джейн, но нет, я имел глупость поинтересоваться, кто из гоблинов знает оркский. Оказалось – знали его все, так что я сменил «диктора» и начал все сначала. Где-то в полночь проснулась Тиал, чтобы составить и дать мне выпить настой от головной боли. Умница. Я галантно поцеловал девушке руку, поднял глаза, и увидел, что именно этот момент Джейн выбрала, чтобы подойти к костру за теплой накидкой.

Узнавать у пленных, владеет ли кто из них грамматикой языка, не имело смысла, поэтому я поступил так же, как в свое время с гномом – продиктовал с полсотни предложений в разных временах и с разными усложняющими оборотами, с тем, чтобы разобраться на досуге.

– Хорошо, – сказал я наконец. – А какие еще языки вы знаете? – На лицах гоблинов появилось выражение ужаса, но я настаивал, и они заговорили по-тиммански.

Марш-бросок – это обычно полушаг-полубег, причем кто-то в этом мероприятии должен быть лидером. Я отпадал автоматически, так как – даже после бессонной ночи – двигался быстрее, чем могли вынести мои спутники, так что мы бежали за Джейн. В качестве нагрузки на меня хотели было повесить рюкзак с Жанной, но я отказался, и девочку понес Роджер. Пусть привыкает. Мы шли уже достаточно долго, чтобы его мышцы окрепли немножко, и я планировал в скором времени научить его входить в состояние истерии, увеличивающей возможности человека, и очень привлекательной с точки зрения тренировок. В смысле замены их на медитации.

Самый красивый лес немножко теряет, когда движешься по нему бегом, перепрыгивая через поваленные деревья, продираясь сквозь кусты и форсируя вброд небольшие ручьи и речушки. Роджер к исходу второго часа шатался как пьяный, а его дыхание было, наверное, слышно на другом конце леса. Затем звуки стихли, откуда я заключил, что либо к мальчику пришло второе дыхание, либо он умер. Поразмыслив, я отбросил версию о смерти, поскольку бежать-то он не перестал.

Я догнал Роджера, и понял, в чем дело. Жанна водила над головой своего транспортного средства ручкой, и напевала одну из эльфийских «волшебных рун», которым учила ее Тиал. Я помнил эту песенку, как помнил их все, в ней говорилось о силе и бодрости, вот только не знал, что она может быть использована на практике.

– Жанна, прекрати, – строго сказал я. – Ему нужно устать, иначе он не станет сильнее. Когда будет настоящий бой, сила поможет ему победить врагов, а если ты будешь ему помогать, как сейчас – то где он возьмет силу?

– Я поняла, – вздохнула девочка, – я просто хотела помочь…

– Молодец. Я не знал, что ты так многому научилась. – Девочка просияла, а Роджер опять переключился на дыхание умирающего астматика.

Затем мне пришла идея, и я запел себе под нос ту же самую руну. Они циклические, эти самые заклинания, не все, но многие, и их можно петь, начиная с любого куплета. Я хорошо запомнил эту минуту, потому что впервые за все время моего тут пребывания, магия действительно сработала для меня. Я перестал чувствовать усталость, и вес рюкзака за спиной… И вообще – я словно принял душ.

– Тиал!

– Я заметила, – отозвалась девушка. – Запомни, как это чувствуется.

А как это чувствуется? Я не чувствовал ничего. Может, в этом дело? Для проверки, я вообразил себя грозным магом, и пропел, подчеркивая ударениями выразительность стиха, руну Тиал – никаких результатов. Затем я настроился на бег, и равнодушно, как нечто не столь существенное, пробормотал себе под нос тот же текст. Тотчас же, как и в первый раз, усталость исчезла, уступив место легкости…

– Это ложное чувство, – предупредила меня эльфийка. – Усталость вернется, как только ты перестанешь петь.