Смерть выбирает не худших

  А товарищ погиб, по щеке вдруг стекло!

  Вот осталось чуть-чуть и тогда на века,

  Утвердиться в вселенной Российская власть!

  Сила Родины нашей Руси велика,

  Не дадим мы Отчизне в клоаке пропасть!

  Песню девочки неожиданно прервал свит камней, и на ряды воительниц обрушились тяжелые булыжник, обломки разбитых чугунов. Воительницы стали падать, кони и единого вздыбились, по бокам появились глубокие раны. Вот громадный булыжник врезался и в Дарью. Девочка вскрикнула... и отрыла глаза. Ей было не страшно, а смешно. Васька ласково щекотал ей гусиным пером розовую пяточку. Дарья безуспешно попыталась достать мальчишку ногой:

  - Отвали чертенок!

  Мальчик поправил:

  - Точнее красный дьяволенок! А знаешь, мы проспали, уже солнце высоко, а мы разлежались.

  Дарья спросила:

  - Тут есть чем почистить зубы?

  Мальчик подсказал:

  - Как прежде пожуешь дубовые веточки - это лучше любого зубного порошка. А вообще милочка, времени на раскачку нет.

  Дарья посмотрела на дубовый, чисто вымытый пол, с выцветвейшей краской, поскребла его ножкой:

  - А что мы быстренько пробежимся!

  Пара юных разведчиков наскоро помылась, слегка перекусила и двинулась в путь. На прощание им по очереди пожали руки шестеро детей от пятнадцати до пяти лет! Ребята шагали быстро, пару раз Васька даже заставлял переходить на полуторачасовой бег. Дарья бежала с трудом, но затем открывалось другое дыхание и становилось легче. Васька, видя её мучение, спросил:

  - Немецкий язык, хорошо знаешь?

  Девочка кивнула, с трудом переводя дыхание:

  - Хорошо!

  Мальчишка предложил:

  - Встанем на обочине, и когда будет проезжать колона, ты запоешь на немецком языке, но только не Интернационал.

  Дарья хихикнула:

  - Что я, по-твоему, без понятия? Ни Интернационала, ни большевистских песен, а можно о любви и природе.

  Мальчик пропел:

  Несущая конструкция любви,

  Бушует яростно огонь безумной страсти!

  Сердца влюбленных словно в небе журавли,

  Мы все подвержены, бескрайней, жгучей страсти!

  Девочка захлопала в ладошки:

  - Ты здорово поешь! Может со мной вместе, чего-нибудь исполнишь. В тебе я чувствую священный дар.

  Васька заулыбался, скаля белые зубки:

  - Искусство пения - доступно любому мальчишке, при определенной тренировке! Вот ты спой, а я буду подпевать.

  Дарья подколола мальчика:

  - А тебя такое понятие, как кулацкий подпевала не смущает!

  Васька погрозил в небо кулаком:

  - С кулаками должно быть покончено раз и навсегда.

  Дарья иронически заметила:

  - А Маяковский пел: добро должно быть с кулаками! Добро суровым быть должно, чтобы летела шерсть клочками, от тех кто лезет на добро!

  Мальчишка хихикнул:

  - Маяковский поэт революции! Как говорил сам Сталин - самый лучший из поэтов! В нем было столько экспрессии. Ну, ладно выходи и пой!

  Дарья пела как всегда хорошо, но без особого энтузиазма, не хотелось выкладываться перед фашистами.

  Машина совсем новый грузовик остановилась. Гитлеровцы дружески похлопали детей по плечу и насовали сигарет с шоколадками. Васька показал фашистам несколько простейших фокусов с папиросами, за что получил еще марку, но курить не стал. Голодная Дарья впервые попробовал немецкий шоколад. Может это был и эрзац, но особой разницы на пустой желудок девочка не ощутила. Сидеть рядом с фашистами было страшно и противно, но сами немцы отнюдь не были уродами. Лица почти славянские, многие светловолосые, половина парней совсем молоденькие возможно тольто-только призванные. Один спросил Дарью:

  - Ты сиротка?

  Девочка резко махнула головой:

  - Нет, слава Богу!

  - Родители бедные? - Продолжал настаивать фашист.

  Дарья я поняла что говорить, правда опасна и кивнула:

  - Нищие! По уши в долгах! Отправили искать меня работу в городе.

  Немец усмехнулся:

  - Ты так хорошо знаешь немецкий! Можешь устроиться в Житомире, там есть богатые господа. А еще лучше в Киев. Будешь хорошо одетая и красивая, а там, если понравишься, и в Берлин заберут.

  Дарья грустно покачала головой:

  - По характеру я не слишком уж послушная. Не люблю когда не по-моему происходит, но если...

  Немец перебил:

  - А ты честная девочка! Тебя точно возьмут.

  Сам город Житомир выглядел не вполне ухоженным. Чисто выметенными были лишь центральные улицы. В 1941 году, это город была захвачен немцами с ходу, избежав тех разрушений, которым подвергся, например Киев или несколько раз переходящий из рук в руки Харьков. Кое-где впрочем, кипело строительство, возможно, возводили поселения. Слегка накапывал дождик, стало прохладнее. Немецкий войск с самом городе было изрядное количество, когда они слезли с машины за шагали по улице, Васька обрадовано сообщил.

  - Ты думаешь тебе на дорогу хлеба дали, а на самом деле это взрывчатка. Так что когда стемнеет, я попытаюсь проникнуть на вокзал, и так что-нибудь взорвать.

  Дарья проявила беспокойство:

  - Но ведь, наверное, сильная охрана?

  Васька кивнул головой:

  - Конечно! Если бы не охрана, то фашистов бы рвали каждый час, а раз в два-три дня. Они ведь не совсем пещерные.

  Дарья подколола:

  - Сверхчеловеки!

  Васька хихикнул: