Смерть всегда рядом

— Не надо! — остановила Анна мать, зовущую дочь. — Я с ней попозже поговорю. Сейчас мне нужно услышать именно вас.

— Все началось два года назад. Алисия стала плохо спать, жаловалась, что какой-то мужчина приходит к ней ночами... Мы сочли это выдумкой — ну какой здесь чужой мужчина! Только мой муж, отец Алисии. Но она не унималась. И мы показали её врачу. Он сказал, что это связано с половым созреванием, с гормонами, что это пройдет. Но становилось только хуже. А однажды ночью мы с мужем услышали стоны... Ну, какие бывают... вы понимаете, когда...

— Я понимаю, — кивнула Анна. — Мастурбация оказалась ни при чем?

Женщина как-то сжалась. Её взгляд, до этого блуждающий по комнате, уперся в пол. Но она кивнула:

— Да. Когда я вошла в комнату, руки Алисии были подняты над головой, их словно приковали к изголовью, хотя привязи не было. И она двигалась... в такт, словно...

— Я поняла, — не стала Анна мучить отчаявшуюся мать. — И вы обратились к священнику.

— Да, — женщина почти шептала, — они долго беседовали то со мной, то с дочерью... А потом сказали, что она одержима! По прошению приехал священник из самого Рима, и провел обряд.

Анна молча ждала, пока хозяйка дома успокоится, та не могла говорить от подступающих рыданий. Крису стало не по себе: женских слез он не переносил, а тут еще такие откровения! Он почувствовал, как колоратка сжимает горло, так, что дышать стало душно. Но снять не решился, все же — символ будущего священничества. И — охрана от того, чего боялся почти всю жизнь.

Наконец, женщина успокоилась и смогла продолжить:

— Священник провел обряд, изгнал демона. Моя девочка успокоилась. И вот, когда мы уже привыкли жить спокойно, нечистый вернулся и снова её мучает.

— Что говорит священник? К вам же снова экзорциста присылали?

— Да. Но... он не нашел и следа одержимости! Но я вижу! Я каждую ночь слышу, как проклятый мучает мою девочку. Каждую ночь. Не помогают ни молитвы, ни ладан... Я знаю, что отчаяние — грех, но уже близка к нему.

— Алисия! — вместо ответа позвала Анна, — не стой за дверью, иди сюда!

В гостиную вошла девушка.

Крис опустил глаза — не пристало семинаристу открыто любоваться на женские прелести, тем более, что было на что. Девушка напоминала статуэтку, что выходила из-под резца мастеров древности. Фигуру не скрывала даже мешковатая одежда. Волосы, спадающие сосульками на лицо, тем не менее, сохранили цвет. Что-то между расплавленным золотом и осенними листьями. Кожа отливала голубым, сквозь неё словно вены просвечивали, такой тонкой она казалась. А еще тянуло прикоснуться, ощутить на кончиках пальцев тепло и шелк.

Но больше всего поражали глаза. Огромные, четко очерченные, словно подведенные тушью... Крис не сразу понял, что на лице девушки нет ни грамма косметики, а сама она старается слиться со стеной, стать маленькой, незаметной... Исчезнуть из этого мира...

Когда Анна загородила от него явившееся чудо, Крис закусил губу. Потребовалось несколько секунд, чтобы выровнять дыхание.

— Он приходит каждую ночь?

Девушка ответила на вопрос кивком.

— Сегодня не бойся. Даже если придет, я буду рядом.

Снова кивок.

— Покажешь мне свою комнату?

Спальня, похожая на сотни других спален. Кровать, шкаф, стол. Рюшечки соседствовали с плакатами любимых групп, между ними нашли место фотографии актеров.

— Любишь синий? — Анна с любопытством огляделась. Преобладал оттенок индиго, но на полке, рядом с учебниками, примостилась свинья-копилка ярко-розового цвета. Она задорно ухмылялась, жуя цветок ромашки.

— Милая.

Алисия пожала плечами и уселась на кровать

— Боишься ночи?

В ответ — снова кивок.

— Тогда, может... не станем ждать? Начнем прямо сейчас?

Таблетка снотворного девушке. Таблетка — Анне. Но прежде, чем она легла на пол возле кровати, Крис решился спросить:

— А что делать мне?

Анна сфокусировала на нем начавший мутнеть взгляд:

— Тебе так и не рассказали? Тогда просто сиди смирно. Молчи, чтобы не случилось. И, если что, успей вовремя оказать помощь.

О чем она говорила, Крис понял часа через два.

Алисия, сопящая на кровати, вдруг застонала. Тело выгнулось навстречу кому-то невидимому, руки взлетели, словно обнимая любовника.

Движения, понятные любому, завораживали, но от этого казались еще более жуткими. Крис не мог оторвать взгляда, и шипение застало его врасплох:

— Крисссссс...

Впервые за многие годы в голосе призрака звучали эмоции. Он наслаждался происходящим и подбирался все ближе:

— Брастессссссс... Ты же тожжже так хочешшшшшь...

— Credo in Deum...

Призрак зло зашипел:

— Перессссатнь... Не поможжжжет...

И в тон ему зашипела Алисия, словно обожглась обо что-то. И вскрикнула: над кроватью поднялась рука Анны.

Призрак отступил. Просто сделал шаг назад и растворился в тени. А Крис нащупал четки и до боли вдавил венчающий их крест в губы:

— Credo in Deum...