Смерть в ритме танго

Кирилл скорбно вздохнул. Действительно, на службе. Хотя, из вежливости могла бы и предложить. Вдруг бы не отказался? Нет, и Золотое руно тут тоже так просто не дадут… Впрочем, это, кажется уже из другой оперы.

– Хотите слегка перекусить? – предложила Милена. – Я тут готовить пытаюсь, хотя кулинарка из меня как балерина из паралитика, но бутерброды сварганить могу, а вы сможете их съесть без отвращения и риска для жизни. Я часто читала в разных детективах, что милиционеры всегда голодны.

– Ну что вы, – смутился Кирилл, – не стоит беспокоиться…

– Да ну, какое беспокойство… Только хлеб порезать.

Милена вынула их холодильника початые упаковки нарезанных кусочками сыра и салями, а из желтоватой хлебницы с веселенькой расцветки цветочками, половинку ржаного батона. Пес, которого Милена уводила вон, вернулся и, тяжело вздохнув, улегся у стола, рядом с Кириллом, время от времени косясь в его сторону. Кирилл поджал ноги. Тяпнет такая хлеборезка за ногу, и можно будет сэкономить на обуви.

– Хлеб, простите, только такой. Я белого почти не ем, – смущенно произнесла хозяйка, у которой внезапно появились шансы быть назначенной на роль Ариадны. – А вы пока чайник долейте, он наверняка уже пустой. Я пока с утра две чашки кофе не выпью – на ногах не стою. Да смелее, пес не тронет.

Кирилл сунул чайник под кран, машинально отметив, что у Милены на кухне более дешевый «Скарлетт». Небось, на работу чайник она специально выбирала, стильный и экспрессивный. «Ариадна» же, тем временем, быстренько нарубила тоненькими ломтиками остатки батона, разложила на них сыр и колбасу и положила все на тарелочку. Кирилл передал Милене чайник, который она незамедлительно включила. Миронов машинально отметил, что она совершенно не кажется подавленной или расстроенной.

– А какие детективы вы читаете? – поинтересовался он, набивая рот бутербродами. – Маринину, небось?

– И Маринину тоже, – улыбнулась Милена. – Я вообще все читаю, что под руку подвернется, от газет до энциклопедий.

– Романы любовные… – со знанием дела, продолжил Кирилл. Милена рассмеялась. Кирилл тоже улыбнулся. Ну, надо же, брата только что порешил маньяк, а она, как видим, ничуть не переживает.

– Нет, это чтиво я не люблю, – призналась Милена. – Они все какие-то одинаковые. Есть, конечно, исключения, «Унесенные ветром», например, или «Долина кукол». А то, что выпускается сейчас, я не признаю. Там везде один и тот же сюжет: он ее не любит, она его любит, потом выясняется, что он ее тоже любит, они занимаются любовью на шестнадцати страницах, причем на девяти он только ей лифчик расстегивает и ласкает грудь четвертого размера. Потом герои попадают в катастрофу, теряют память, детей, совместно нажитое имущество, выдерживают натиск природы и людей и снова занимаются любовью еще на шестнадцати страницах.

Кирилл весело рассмеялся. Он и сам как-то от нечего делать перелистывал в свое дежурство какую-то муть в бело-розовой обложке, но до конца так и не дочитал. Сюжет был в принципе похож. Там какая-то девица позднего пионерского возраста, переодевшись юнгой, думала одурачить взрослого капитана корабля. А потом подозревала, что он извращенец, поскольку тот сразу же начал ее нагло домогаться. А тот на самом деле прекрасно понял, что она не парень… и там они действительно на нескольких страницах занимались любовью. Вот только каким образом под одеждой юнги могла спрятаться грудь четвертого размера?

– А вы, конечно, знаете, что за дела были у вашего брата и Игоря Чернова? – спросил Миронов неожиданно. Он готов был поклясться, что подобный вопрос он планировал позже, но эта грудь четвертого размера выбила его из колеи. А тут еще маячила другая, более скромных параметров, но все-таки… Все-таки грудь… Милена в этот момент уже несла на стол чашку с растворимым кофе. Фраза Кирилла застала ее врасплох. Рука Милены задрожала столь сильно, что кофе пролился на пол, а ложечка в чашке выбила нервную барабанную дробь. Из глаз Милены моментально брызнули слезы, но она мгновенно взяла в себя в руки и, поставив чашку, отвернулась к мойке.

– Вы извините, – сухо произнесла она, – я готовить буду, а то мясо уже разморозилось. Мне немного некогда.

– Да, конечно, – ответил Кирилл, отхлебывая обжигающий кофе. Надо сказать, что даже растворимый кофе у Милены был наивысочайшего класса, не то, что суррогатные «Пеле» или «Голден Бразил». Кирилл не заметил названия кофе в высокой черной банке, стоявшей в шкафу, но он как-то видел такую на рынке и еще тогда поразился ее невероятно высокой ценой.

– Если у Игоря и Богдана были какие-то общие дела, то они наверняка касались рекламной компании, – холодно произнесла Милена, не поворачиваясь. – Богдан долен был рекламировать сеть мебельных салонов Чернова. Даже контракт был подписан. Незадолго до смерти, Богдан отснялся в первой части рекламных плакатов.

– У них могли быть причины для ссоры? – спросил Кирилл, со смутным беспокойством наблюдая, как Милена терзает ножом мясо.

– Не могу сказать ничего конкретного. А с чего вы взяли, что они ссорились?