Смерть в осколках вазы мэбен

Не в силах усидеть на месте, я встала и заходила по комнате. А если все-таки не он? Тогда у меня с души свалится огромный камень. Конечно, не он! С чего только я это взяла. Подумаешь, вазы… Ему ведь их мог передать настоящий убийца. И потом, зачем ему убивать? Банкира, рокера, художника. Опять нет логики. Как там говорил Воронцов? У убийцы никогда нет логики. Он играет в какую-то свою игру. Это нам кажется, что эти три смерти не связаны, у этих трех человек не может быть ничего общего. Но он-то… Возможно, он знает про них то, что неизвестно другим, про их связь…

Три таких разных человека. А связующее звено Диана. Диана! Черт возьми! Как же я сразу не догадалась. А ведь он мог так шаг за шагом подбираться к ней! Стоп! У меня ведь был где-то ее телефон. Как обычно, если что-то нужно, никак не находится. Ага! Вот. Это он и есть. Главное, чтобы она ответила. Один раз я предупредить не успела, но теперь нужно успеть обязательно. Я лихорадочно тыкала в кнопки, но мне ответили лишь долгие гудки. Трубку никто не брал. Может, ее нет дома? Я попробовала еще раз, потом еще и еще. Не стоит отчаиваться, я все равно дозвонюсь. Щелкнул дверной замок, но я не обратила на это внимания/Наверное, Герт вернулся.

— Положи трубку, — сказал сумрачный голос. — Это бесполезно.

Передо мной стоял Старый рокер.

Слова застряли у меня в горле, а трубка выпала из рук.

— Диана, — пролепетала я непослушными губами.

— Эта тварь мертва, — откликнулся он. — Встань.

Я повиновалась, хотя ноги меня не держали.

— Сюда, — вынул руку из кармана, взмахнул ею. Тонко заныла струна, рассекая воздух. — Подойди.

— За что? — Слезы сами собой лились из глаз, но я не замечала их. — За что, Старый рокер?

— За то. — Он приостановился. — Я знал, что меня так называют за глаза, но никто никогда не говорил этого вслух. За то, — повторил он, — что никому не дано судить. И ты не можешь рассуждать о красоте, ведь сама не обладаешь душевной чистотой. Ты ею не обладаешь, шлюха. А порок и красота — несовместимы. Может, ты поймешь это хоть перед смертью. Вы все не имеете права быть красивыми.

Он шагнул ко мне, размахивая зажатой в кулаке струной. Я отступала от него, не в силах отвести взгляда от этого страшного лица. Споткнувшись, задела о край журнального столика. Стоявшая на нем ваза качнулась и покатилась к краю. Я попробовала ее задержать, но лишь коснулась кончиками пальцев. Ваза вдребезги разлетелась на полу. А в дверь лихорадочно звонили и стучали. Старый рокер смотрел на осколки невидящим взглядом, потом медленно поднял голову.

Я отступила еще на шаг и прижалась спиной к стене. Через секунду его крепкие руки сдавили меня. Перед глазами замелькали черные точки, и я провалилась в пустоту.

* * *

Я медленно открыла глаза, но зажмурилась от нестерпимо яркого света. Успела заметить рядом пустую казенную койку и капельницу над ней. Значит, я в больнице. Попробовала снова посмотреть и увидела склонившегося надо мной Герта.

— Как ты, малышка? — заботливо спросил он.

— Нормально, — ответила я и попыталась привстать.

— Лежи, тебе нужно отдохнуть.

— А Старый рокер? — спросила я, откидываясь на подушку.

— Умер. В больнице. Врачи пытались его спасти, но куда там. Он так конкретно ширнулся…

— Золотая доза, — проговорила я.

— Точно, — он кивнул. — Так раньше говорили.

— Зачем, Герт? — Я прижала сжатый кулак к губам, чтобы не видно было, как они дрожат. — Зачем он это сделал?

— Долгая история. На мой взгляд, он просто ненормальный, к тому же ожесточенный жаждой наживы. Охотился за вазой, зная о ценности ее начинки. Мне Костик обо всем этом рассказал, но тебе сейчас наверняка будет непонятно…

Я рассеянно прервала его:

— Невероятно. Он ведь ко мне пришел…

— Ничего удивительного, он давно за тобой следил. На кладбище, помнишь? Неизвестный, который тебя сзади ударил…

— Старый рокер.

— Да, — Герт кивнул и отвернулся. — Никогда не прощу себе, что оставил тебя одну. Мы ведь шли по его следу. Еще немного, и смогли бы его настичь. Но он оказался очень хитрым. Нам все-таки удалось успеть в самый последний момент. Он даже не пытался скрыться, понял, что это конец. Но если бы с тобой что-то случилось…

— А что с Дианой?

— Он убил ее. Воронцов до сих пор не может понять, как ты догадалась. Они ведь искали его везде, а потом его осенило. Да вот только поздно. Когда приехали к ней, труп был еще теплый. И вазу он разбил. Осколки прямо возле Дианиной головы лежали. А знаешь, что было в вазе?

— Свитки, — ответила я.

— Правильно. — Герт подошел ко мне. — А ведь мы договорились, что теперь между нами нет никаких тайн. Давай колись, откуда ты это знаешь?

— От Воронцова, откуда же еще. Он же сказал, что в пропавшей вазе переправляли свитки. Диана мне говорила, что получила то, что хотела, а значит, получила она именно корейскую вазу.

— Соображаешь, — хмыкнул Герт, — значит, в себя пришла. Ну ничего, скоро поедем домой. Все-таки, какой же я кретин…

— Не надо, Герт, ты не виноват. Ивлева, Алексея и художника тоже он убил?