Смерть в Кесарии

— Надо же… Одиннадцать часов две минуты… — он покачал головой. — Они что, не могли подождать еще чуть-чуть? — он открыл дверь в кабинет. — Переключи на мой аппарат! — крикнул он. — И свари мне кофе, я сегодня еще не завтракал.

— Минутку, — сказала Офра в трубку. — Господин Розовски сейчас ответит…

— Алло?

— Я говорю с господином Розовски? — осведомился голос в трубке.

— Вы весь день трезвоните только за тем, чтобы узнать, не ошиблись ли номером? — поинтересовался Натаниэль. — В таком случае, можете успокоится. Вы набираете номер абсолютно верно.

— Что, простите? — звонивший слегка опешил.

Собственно, с чего это он вдруг решил сорвать на них свое плохое настроение? Розовски вздохнул и сказал тоном ниже:

— Не обращайте внимания, у меня с утра нервы не в порядке… Попал в пробку и еле добрался до службы… Да, вы говорите именно с Натаниэлем Розовски. А вы кто?

— Вице-президент компании «Байт ле-Ам» Нахшон Михаэли.

— Очень приятно… — Розовски прижал телефонную трубку подбородком к плечу и принял из рук появившейся в кабинете Офры большую чашку горячего кофе. — По-моему, у нашего агентства никаких дел с вашей компанией не было? — сказал он, размешивая сахар. — И мы вовсе не собираемся еще раз страховаться. Нас вполне устраивает уже имеющийся страховой полис.

— Дел действительно не было, — подтвердил Нахшон Михаэли. — И я вовсе не предлагаю вам страховку. К тому же я не занимаюсь случайным поиском клиентов, для этого существует институт страховых агентов.

— Вот как? Чего же вы хотите от меня?

— Мы нуждаемся в вашей помощи по одному весьма щекотливому делу.

— А именно?

— Это связано со смертью одного из наших клиентов. Ари Розенфельда, президента компании «Интер». Вы слышали об этом что-нибудь?

— Так, кое-что, — сообщил Розовски, пробуя кофе. Больше всего он любил именно первый глоток утреннего кофе, когда вкусовые ощущения еще не притуплены бесконечным курением и сотней грамм спиртного — его среднедневной нормой. — Когда я торчал на шоссе, как раз передавали по радио. Самоубийство в Кесарии, нет? — он попытался вспомнить, что еще говорил диктор. — Кажется, остался на вилле в шабат, неделю назад, один, и пустил себе пулю в лоб. Предварительно написал чертовски трогательное письмо к жене, бросившей его несколько лет назад, так?

— В висок, — поправил Нахшон Михаэли.

— Что? — переспросил Натаниэль.

— Пулю он пустил себе в висок, а не в лоб.

— А-а… Может быть, не буду спорить.

— Вы уже занимаетесь этим делом? — осторожно спросил собеседник. — Если не секрет, кто ваш заказчик?

— Я не занимаюсь этим делом, — любезным тоном ответил Розовски. — Да и с какой стати? Такие дела, обычно, не поручают частным детективам, это прерогатива полиции. Вы, видимо, не очень осведомлены о наших законах по поводу частного сыска. Впрочем, если бы я и занимался, то, естественно, не назвал бы вам имя клиента. Профессиональные правила… Нет, я не занимаюсь делом Розенфельда. Просто привык запоминать полицейскую хронику. Это тоже профессиональное. Так что вы хотели мне сообщить?

— Я бы хотел переговорить с вами, — сказал вместо ответа вице-президент «Байт ле-Ам».

— В чем же дело? Я весь день буду в конторе, — ленивая манера разговора, избранная сейчас Натаниэлем, явно раздражала Михаэли. Чувствовалось, что ему стоило немалых сил сдерживаться. Тем не менее, говорил он достаточно вежливо:

— К сожалению, ни я, ни другие наши сотрудники не могут нанести визит вам. Нам кажется («Нам! — фыркнул Розовски. — Скажите пожалуйста!»), нам кажется, что это могло бы помешать…

— Помешать? Чему именно? — недоуменно спросил Натаниэль.

— Это скомпрометирует… — начал было Михаэли и замолчал, видимо, почувствовав некоторую двусмысленность фразы. И совершенно напрасно, именно благодаря этой паузе Розовски и обратил внимание на двусмысленность и, разумеется, немедленно оскорбился. Кого-то, оказывается, может скомпрометировать визит в его агентство!

Между тем, Нахшон Михаэли продолжил:

— Не могли бы вы приехать в правление нашей компании?

— Не мог бы, — отрезал Розовски. Настроение у него вновь испортилось. — Вы не находите, что выбрали неправильный тон? Как я понимаю, у вас ко мне дело, а не у меня к вам. Если я вам нужен, приезжайте сами, — Натаниэль с удовольствием допил кофе и отставил чашку. — Или пришлите кого-нибудь. Я принимаю потенциальных клиентов в офисе агентства, с восьми до двенадцати. После двенадцати вы сможете изложить дело моему помощнику. Я позабочусь о том, чтобы этот визит вас не скомпрометировал. Например, повешу над входом вывеску «Благотворительный фонд имени Яэль Даян. Раздача презервативов сексуальным меньшинствам, ответственный — Натаниэль Розовски». Могу также надеть черные очки. Или парик, — Натаниэля опять понесло, но он не мог остановиться, несмотря на желание понять, что связывает самоубийство Ари Розенфельда с компанией «Байт ле-Ам». Его не оставляла мысль, что имя Розенфельда каким-то образом всплывало в делах, но когда — во время службы в полиции или уже недавно?

— Вы что, левый? — подозрительно осведомился Нахшон Михаэли.

Это развеселило Натаниэля.