Смерть в Кесарии

– Приходящая уборщица. По ее словам, Розенфельд оставлял ей ключи, поэтому она приходила, когда хозяин уже уезжал в Тель-Авив, в воскресенье. В прошлое воскресенье она тоже пришла – как обычно – и хлопнулась в обморок. Во-первых, от запаха – можно себе представить, с момента убийства прошла целая ночь. Жара, влажность…

У самого Розовски подступил комок к горлу. Судя по выражениям лиц секретаря-референта и начальника внутренней детективной службы компании, их реакция была схожей. Что же до Михаэли, то коротышка сохранил полное бесстрастие, на его смуглом лице не дрогнул ни один мускул.

– А во-вторых – от общей картины, – закончил он. – Хозяин лежит на полу с простреленной головой, рядом – револьвер. Ну, и так далее.

– Н-да… – Розовски справился с собственным организмом за несколько секунд. – Кто такая эта уборщица? – спросил он. Михаэли вопросительно глянул на начальника детективной службы.

– Эстер Фельдман, тоже из России. Чуть больше года в стране. Подрабатывала у Розенфельда в течение последних трех месяцев, убирала его виллу в Кесарии. Сама живет в Ор-Акива. Ее показания вам будут представлены, – ответил громила.

– На полу? – спросил Розовски задумчиво. – Ты сказал – Ари лежал на полу? Не в кресле?

– Она утверждает, что да, на полу. Поэтому она не сразу его увидела.

– Интересно… Неплохо было бы поговорить с ней.

– У меня есть адрес, – сообщил Амос. – Могу дать.

– Да, конечно. Беда лишь в том – и вы должны это знать заранее – что частный детектив не имеет право допрашивать кого-либо, обыскивать что-либо и так далее. Так что, если она не захочет со мной говорить, я буду вынужден откланяться ни с чем.

– Мы обо всем этом осведомлены, – заявил Михаэли. – Но, как нам кажется, вы получаете деньги за то, чтобы эти мелочи решать самостоятельно. Разве не так?

Натаниэль неопределенно пожал плечами. Разумеется, Михаэли был абсолютно прав. Конечно, ему уже не раз приходилось решать подобные проблемы. Только вот мелочами их не назовешь.

– Хорошо, поговорим об орудии убийства, – сказал он, промокнув губы бумажной салфеткой. – Вы упомянули револьвер. Что он собой представляет?

– Первое предположение: выстрел произведен из револьвера, принадлежавшего Розенфельду, – ответил Нахшон Михаэли. – Банкир хранил его в сейфе – так утверждает уборщица. Видимо, револьвер, лежащий в сейфе рядом с деньгами, натолкнул убийцу на мысль инсценировать самоубийство.

– А что, сейф был раскрыт?

– Да, видимо, он собирался положить туда написанное письмо. В сейфе должна была находиться весьма солидная сумма денег, в долларах. Накануне своей гибели, Розенфельд снял с личного счета тридцать тысяч.

– Для чего?

– Неизвестно.

– Раскрытый сейф, пачка денег в нем, рядом револьвер… Они считают, что эта художественная композиция вызвала у случайного прохожего неодолимое желание убить и ограбить? – Розовски покачал головой.

– Если под словом «они» вы имеете в виду полицию, то – да, они так считают, – сказал вице-президент. – Вы представляете себе случайного прохожего в моцей-шабат, в Кесарии? Видите, вам тоже это кажется полнейшей ерундой.

– Я не сказал, что это полная ерунда, – возразил Розовски. – У меня, пока что, вообще нет своего мнения. Хотя, по-моему, полицейское объяснение грешит некоторой искусственностью.

– Можно сформулировать и таким образом, – сказал Михаэли. – Но правильнее, все-таки, сказать «полная чепуха». Если только они сознательно не скрывают от нас более серьезную версию. Сами понимаете, мы не можем обладать всей полнотой полицейской информации. До тех пор, во всяком случае, пока расследование не закончено.

– Вы сказали – первое предположение, – напомнил Натаниэль. – Есть и второе?

– Поскольку полиция отмела предположение о самоубийстве, эксперты с большей осторожностью отнеслись к вопросу об использованном оружии, – сообщил Амос. – Сейчас они говорят о револьвере марки «браунинг», аналогичном тому, который принадлежал покойному. Пуля сильно деформирована. Стреляная гильза, правда, осталась в барабане брошенного револьвера. Словом, в этом вопросе нет полной ясности.

– Вам известно, кто проводит расследование? – спросил Розовски.

– Инспектор Ронен Алон, – ответил Амос.

– Алон? – Розовски удивленно поднял брови. – И это он вам рассказал о случайном ограблении?

– Нет, разумеется, – Амос усмехнулся.

– А… – начал было детектив, но вице-президент прервал его жестом, выражающим нетерпение.

– Вы получите все необходимые сведения, – сказал он. – Все, чем располагает полиция и все, что удалось установить нашим специалистом. Пока не будем отвлекаться на детали, хорошо?

– Согласен, с деталями я разберусь потом, – сказал Розовски. – В конце концов, за детали мне и платят. Тогда такой вопрос: почему вас интересует все это? Насколько я понимаю, банкир был вашим клиентом?

– Именно. Его жизнь застрахована нами на сумму в два миллиона шекелей, – впервые в голосе вице-президента «Байт ле-Ам» появилось ничем не прикрытое раздражение. – Скажу откровенно: я был против этого контракта, и сейчас виню себя только за то, что дал президенту уговорить себя.