Смерть стоит того, чтобы жить

Мужчина скинул рубашку и остался в одной тонкой футболке, обтягивающей его широкие плечи и руки. Он встал прямо и расслабленно, чуть прикрыл глаза и легко двинул руками и плечами - те дрогнули, распались в пространстве и тут же собрались в единое целое.

По залу пронесся восхищенный вздох.

- Я хочу, чтобы вы, для начала, научились работать на этом уровне. Уровне микродвижений. Когда дрожание век скажет больше, чем прыжок, а любая мелочь становится определяющей. В танце важно все - то, как вы улыбаетесь, как смотрите, как дергается ваш палец и поднимаются дыбом волоски на руках. Танец - это гормоны, которые разгоняет по вашему телу кровь. Именно они добавляют блеска в ваш взгляд, заставляют напрячься живот в предвкушении, дают вам уверенность в победе или горечь поражения. Конечно, это утрировано - все не так просто, даже на физиологическом уровне, но мне важно, чтобы вы понимали - вы должны танцевать сначала внутри своего тела, а потом выводить эти движения наружу. Вопросы?

- А разве танец - не чувства? Разве не они дают необходимую глубину? - спросил чернокожий симпатичный парень.

- А что такое чувства, Тим?

- Переживания… реакция на происходящее…

- Хорошо. А что вызывает у нас переживания?

- Опыт, память… Привычки, наверное.

- И?

- Гормоны?

- И гормоны. Маленькие надоедливые штуки, которые управляют нашим настроением, в разной степени,  на протяжении жизни. Мне надо, чтобы вы вытащили из себя это настроение. Чтобы дали гормонам управлять собой - каждой мышцей, каждым вздохом и действием.

- Но…Как? - с недоумением спросила темноволосая девушка.

- Тайя? Иди сюда. Будем тренироваться.

Он дождался, когда она подойдет максимально близко и повернул к себе спиной, а потом убрал руки - даже намек на прикосновение - и приблизился так плотно, что Тайя, глубоко вдохнув, почувствовала бы его грудь

- Что ты чувствуешь сейчас? Только точно.

- С-смущение, - сказала девушка и залилась краской.

- Не стоит смущаться, - Джонатан улыбнулся, чтобы Тайя услышала эту улыбку даже стоя спиной, - Мы будем много прикасаться друг к другу, подходить близко - очень близко - и это не должно вызывать смущение. Отбрось его. Что чувствуешь?

- Ну… ваше дыхание.

- Твое. Я разрешаю вам эти недели говорить мне ты. Хорошо, попытайся вдыхать с той же глубиной и ритмом.

Его грудная клетка двигалась медленно и равномерно; хореограф давал девушке возможность и время привыкнуть к нему. А потом сосредоточился и осознанно наполнил тело уверенностью, толчками погнал кровь, ускоряя вдохи, наполняя легкие предвкушением битвы, воинственностью и расправляя их для крика.

Тайя послушно повторила.

- Что ты чувствуешь?

- Возбуждение, - голос её чуть запнулся, - прилив энергии… Угрозу?

- Молодец, - Джонатан улыбнулся. - Дыхание, сосредоточенность на отдельных органах - это самое простое, что мы можем сделать, чтобы повлиять на внутреннюю сущность танца. Этим сегодня и займемся.

Он подтолкнул девушку к остальным и поймал на себе взгляд Кьяры. В глазах той мелькнуло какое-то непонятное выражение, но тут же пропало.

Кьяра.

Я медленно шла по улицам и откусывала от огромного, жареного пончика по кусочку, наслаждаясь его чрезмерной сладостью и жирностью - с такими нагрузками, что у нас начались, могла одними пончиками и питаться.

Я все еще находилась под впечатлением от тех часов, что мы провели в студии. Значит, была права - Джонатан, насколько это вообще возможно, действительно понимал танец так же, как я. Изнутри.  И, похоже, обладал схожим внутренним видением. Несколько раз замечала, что он закрывал глаза, когда кто-то становился перед ним и выполнял указания. Он видел через закрытые веки. Чувствовал.

Каждый вздох, каждый взмах.

Он отвечал на каждое движение, даже слабую дрожь - и учил этому нас. Подавила в себе стон, вспоминая, как он учил. Хотя и понимала, что ничего порочного или не имеющего отношения к танцу он не делал.

И никто, кроме меня, на него так не реагировал.

Это была моя проблема. Каждый раз, когда он проводил кончиками пальцев по телу партнера, вставал вплотную, когда клал ладони на голую кожу, мне казалось, что это меня трогают, мои руки накрывают его ладони, мое дыхание смешивается с его.

Безумие.

К моменту, когда у меня началась индивидуальная отработка упражнений, я подошла настолько взвинченной, что одно лишь прикосновение Джонатана грозило породить внутри маленькую бурю. Или большую. Его радужки вспыхнули золотыми искорками, когда он приблизился ко мне, а губы, выдохнувшие «закрой глаза», чуть дернулись, будто хотели сказать мне совсем другое. Или сделать.

Я изо всех стиснула зубы.

Он. Ничего. Такого. Не делает.

Я всё придумала. Определенно. Джонатан лишь хореограф, который решил слепить из нас что-то, подходящее для него и его труппы.

Но внутренне меня колотило от его близости, дыхания, которое я ощущала как свое, от того, как стучит его сердце. Стучит так же быстро, как моё.