Смерть содержанки

— Мы занялись этим делом, и мне нужно узнать у вашей жены, не располагает ли она сведениями, которые могут нам помочь. Очевидно, она и сама хочет, чтобы убийца ее сестры был пойман и получил по заслугам, но вряд ли она согласится на то, чтобы пострадал мистер Кэтер, если он и в самом деле невиновен.

— Совершенно справедливо.

Барри Флеминг задумчиво поджал губы. Он был примерно моего роста, неширок в плечах, худощав, с удлиненным скуластым лицом. Он продолжил:

— Я, безусловно, не хотел бы, чтобы пострадал невиновный. Тем более, что речь идет об убийстве. Но я очень сомневаюсь, что моя жена располагает сведениями, которые могли бы представить для вас интерес. Она не… она слишком тяжело перенесла случившееся.

— Я понимаю. Поверьте, я сам хочу, чтобы было лучше.

— Хорошо… Где ваше пальто?

— Вон там.

Я указал на пальто, которое лежало у стены.

— Возьмите его. Нет смысла ждать здесь.

Он достал связку ключей и прошагал к двери квартиры 7-Д. Пока я поднимал пальто, он отомкнул дверь и стоял, дожидаясь.

Прихожая квартиры 7-Д размерами не превышала бильярдный стол. Флеминг повесил мое пальто и начал стаскивать с себя собственное, когда открылась входная дверь и вошла женщина. Она изумленно уставилась на меня, потом развернулась и набросилась на Флеминга:

— Барри! Зачем ты его впустил?

По ее тону я сразу понял, как мне повезло, что первым домой вернулся он, а не она.

— Успокойся, дорогая. — Флеминг обнял жену за плечи и чмокнул в щеку. — Он только хочет задать тебе пару вопросов. Он думает…

— Мне нечего сказать ему! Сам знаешь!

Я счел своим долгом вмешаться.

— Послушайте, миссис Флеминг! Вам же не может быть безразлично, если за убийство вашей сестры осудят невиновного человека? Ведь тогда настоящий убийца останется на свободе. Вы этого хотите?

Она задрала голову и посмотрела на меня. Ростом она была футов в пять, может, на дюйм больше.

— Не ваше дело, чего я хочу, — отчеканила она.

— Верно, — согласился я, — но это ваше дело. Я не какой-нибудь не в меру любопытный репортер, я — частный сыщик, которому позарез нужны кое-какие сведения. Я уже знаю достаточно. Знаю, например, почему вы отказываетесь встречаться с репортерами, почему говорите, что вам нечего сказать. Дело в том, что ваша сестра была потаскушкой, и вам…

— Кем она была?!

— Потаскушкой. Это слово нравится мне больше, чем наложница, содержанка или куртизанка. Оно приятнее для слуха. Послушайте: потаскушка, по-тас-…

Я был вынужден замолчать, чтобы уберечь лицо. Когда на вас налетает разъяренная женщина, норовя вцепиться когтями в лицо, то способ самозащиты зависит от самой женщины. Если она шипит и фыркает, как дикая кошка, то остудить ее пыл поможет хорошая оплеуха. Но в случае Стеллы Флеминг оказалось достаточно одной рукой стиснуть ее короткие ручки, а второй плотно зажать ротик, изрыгающий отнюдь не ласковые слова. В следующую секунду подскочил Барри, обхватил ее сзади, потянул к себе и выкрикнул:

— Вам лучше уйти!

Я уже было собрался послушаться, как вдруг Стелла вырвалась и замолотила кулачками по груди мужа, лопоча:

— Я не хочу, чтобы он уходил.

Потом столь же внезапно успокоилась и принялась неторопливо стягивать пальто. Избавившись от него, она кивнула мне:

— Заходите.

Как ни в чем не бывало! И прошла в гостиную.

Барри Флеминг затворил дверцы стенного шкафа и жестом предложил мне идти следом. Я вошел.

Она уже зажгла свет и теперь сидела на диване, покусывая губы. Прежде, будучи слишком занят, я не успел ее рассмотреть. Теперь же убедился, что Стелла совсем не была похожа на сестру: темноволосая, кареглазая, с круглым, чуть полноватым лицом. Когда я приблизился, она резко спросила:

— Почему вы так сказали?

— Чтобы раззадорить вас, — признался я. — У меня не было другого выхода.

— Вы знали мою сестру?

— Нет. До вчерашнего дня даже не слыхал о ее существовании.

— Тогда как вы догадались…

Я дал ей три секунды, но она так и не закончила. Я развел руками.

— Это же ясно, как божий день. Певичка кабаре покидает…

— Она была артистка.

— Хорошо. Артистка покидает театр, снимает дорогую квартиру, нигде не работает, изысканно питается, роскошно одевается, покупает машину, пользуется французскими духами. Как тут не догадаться? И слепому ясно. Но это сейчас не важно. Важно…

— Нет, мне это важно. Для меня это самое важное на свете.

— Послушай, дорогая, — вмешался Флеминг. — На волнуйся, прошу тебя.

Он уселся на диван рядом с женой.

— Что ж, — ответил я, — если для вас это так важно, значит, давайте поговорим об этом. Я слушаю.

— Ей было двадцать восемь лет. Мне тридцать один. Ей было двадцать пять, когда она… оставила работу. Когда умерла наша мать, Изабель было шесть, а мне девять. И шесть лет спустя умер наш отец. Вот почему все это так важно для меня.

Я кивнул.

— Конечно.

— Вы не репортер. Вильям назвал мне вашу фамилию, но я не запомнила.

— Вильям — наш лифтер, — пояснил флеминг.

— Спасибо. — Это я поблагодарил его. — Мое имя Арчи Гудвин, — это уже ей. — Я частный сыщик. Я работаю на Ниро Вульфа и пришел к вам, чтобы…

— Вы сыщик?

— Да.