Смерть раньше смерти

Она испустила тихий стон, разжала руки, развязала на нем галстук, расстегнула рубашку. Кончиком языка провела по голой груди, легко покусывая сосок. Неожиданно в нем проснулось страстное, непреодолимое желание. Он запрокинул ей голову и впился губами в ее грудь. Ласкал гладкую, мягкую кожу. Громко застонав, она опустила руку, нащупала «молнию» у него на брюках. Предвкушая несказанное удовольствие, он вздрогнул и медленно двинул ладонь к средоточию своего интереса. Она раздвинула ноги и снова впилась в него губами. Он ждал, что под платьем будут трусики, но там ничего не оказалось. Только ее влага. Его пальцы скользнули к заветной преграде. Она глухо застонала, целуя его еще более страстно.

Вдруг он почувствовал, что готов. Старый солдат снова готов маршировать на параде.

Ивонна слегка отстранилась.

— Это будет на десерт. — Теперь хрипотца в ее голосе была настоящей, не наигранной.

Она быстро поцеловала его и, пошатываясь, вернулась на свое место. Протянула ему бокал, чтобы он налил ей еще шампанского. Волосы у нее растрепались. Она глубоко затянулась сигаретой.

— Матт, я еще не встречала такого мужчину, как ты.

Грудь у нее по–прежнему была голая. Оказывается, она и правда уже не маленькая! Судя по всему, он у нее не первый. Но как она его возбуждает! Пусть девчонка только фантазирует… Больше ему ни о чем не хотелось думать. Брюки готовы были лопнуть. Бутылка опустела. Он встал, нетвердой походкой направился к холодильнику, взял еще одну. Когда он обернулся, то увидел, что Ивонна сидит в той же позе, положив руки на стол, зажав между пальцами сигарету. Голая грудь почти касалась скатерти. Он налил вина им обоим.

— Ты удивился, когда понял, что у меня под платьем ничего нет?

— Нет.

— Я сегодня весь вечер ходила без трусов, даже в мини–юбке. От этого я так возбудилась.

Она в последний раз затянулась, затушила окурок.

— А ты тоже завелся? — Она закрыла выпавшую из платья грудь. Пальцы медленно поглаживали сосок.

— Я ни от кого в жизни так не заводился, — заявил Яуберт и понял, что говорит сущую правду — на данный момент.

Она накрыла его руку своей ладонью и тихо сказала:

— Мне так приятно. — Вдруг она кое–что вспомнила: — Перенеси свечи в гостиную. Там ты получишь свой десерт. — Она взяла Яуберта за руку, сунула его палец себе в рот, облизала его. — Десерт будет двух видов. — Видимо, она хотела улыбнуться, как искушенная жизнью женщина, но улыбка вышла кривоватой. Правда, Яуберт ничего не замечал.

Он опустился на место.

— Вставай. Я закончу через секунду. — Недолгая пауза. Потом она поняла, что сказала двусмысленность, хихикнула. — И мне захвати шампанского.

Он встал.

— Сначала налей мне.

Он послушно выполнил все, что она велела, взял свой бокал, бутылку и пачку «Уинстона» и понес все в гостиную. Когда он вернулся за свечами, Ивонны на кухне уже не было. Он понес в гостиную свечи и увидел, что рубашка на нем расстегнута донизу. Он сел на ковер. Ему было хорошо, он предвкушал еще большее наслаждение. Какая она страстная!

Вдруг он услышал, что в дверь стучат.

Невероятно! Стук повторился, только тише. Им овладело странное чувство, как будто все происходит во сне. Он нерешительно встал, отпер дверь, повернул ручку.

К стене привалился Бенни Гриссел, голова упала на грудь, одежда измята, волосы всклокочены.

— Матт… — едва слышно прошептал он. — Мне надо… с тобой… поговорить.

Гриссел, шатаясь, подался вперед. В первый миг Яуберту захотелось оттолкнуть его, но все же он шире распахнул дверь, впуская незваного гостя.

— Бенни, сейчас не лучшее время.

— Должен… поговорить.

Гриссел, спотыкаясь, побрел в гостиную. Дорогу он знал прекрасно. Яуберт закрыл дверь. Он не знал, что и придумать. Быстро нагнал Гриссела, развернул его к себе, положил руки на плечи.

— Бенни, послушай! — прошептал он, тряся Гриссела.

— Матт, я хочу умереть.

— Бенни!

— Лучше умереть.

— Господи, Бенни, да ты пьян в стельку!

Гриссел заплакал.

Яуберт посмотрел перед собой, по–прежнему держа руки на плечах друга. Он не знал, что делать. Стоящего перед ним Гриссела сотрясали рыдания. Яуберт развернул Гриссела кругом, пошел в гостиную. Он усадит Гриссела и предупредит Ивонну. Он довел Гриссела до дивана. Рыдания прекратились, когда Гриссел заметил свечи. Он посмотрел на Яуберта, наморщил лоб, словно пытаясь что–то понять.

— Это ты, Матт? — едва слышно спросил он.

Интересно, подумал Яуберт, какие образы сейчас пляшут в мозгу Гриссела. Ему стало его жалко.

На пороге показалась Ивонна.

— Десерт! — воскликнула она.

Под прозрачной ночной рубашкой отчетливо просвечивали грудь и черный треугольник волос внизу. На ней были туфли на высоком каблуке. В обеих руках она несла блюда с пудингом. Руки она раскинула в стороны, словно приглашая его насладиться десертом другого рода.

И тут она увидела Гриссела.

А Гриссел увидел ее.

— Матт? — тихо повторил Гриссел. Потом его голова упала на грудь и он забылся в алкогольном дурмане.

Яуберт посмотрел на Ивонну. В голове метались испуганные обрывки мыслей.

Она оглядела себя сверху вниз, увидела себя такой, какой видели ее мужчины. Поджала губы.