Смерть прокурора

Киоскер вздрогнул и выронил из рук раскрытый журнал, вернее, выпустил, а не выронил. И это не укрылось от внимания Хлыбова, как и голая девка, мелькнувшая глянцем на журнальнам развороте.

Киоскеру можно было дать от сорока и до семидесяти -обычный вид выпускника ЛТП с солидным в прошлом питейным стажем. Завидев Хлыбова, он расплылся радостной улыбкой, даже всплеснул руками.

-- Ффу... Гаврилыч! ты так до сроку в могилу столкаешь.

-- Неохота?

-- Ну, дак...

-- Напрасно, говорят, там сейчас лучше, чем здесь.

-- Вот пусть они, кто это говорит...

-- Сигареты есть?

-- Какие пожелаешь, Гаврилыч. "Кэмэл". "Мальборо"... есть "Космос". "Астра".

-- Хм? Даже так?

-- Для хорошего человека...

-- У тебя что, табачный киоск? Или "Союзпечати"?

Киоскер с готовностью подхихикнул.

-- Ладно, "Кэмэл", пожалуй.

-- Семьдесят пять рубликов. Не дороговато?

-- Не для себя беру. И прессу... по экземпляру.

-- Журналы?

-- Тоже. Вот этот не надо. И этот... убери.

Хлыбов рассчитался и напоследок тяжело глянул продавцу в бегающие, мутноватые глаза.

-- С наваром работаешь? -- он опустил глаза вниз, куда упал журнал.

-- Ну... так, иногда ребята подбрасывают, случается,-замялся тот.

-- Сколько?

-- Дак это по-всякому бывает...

-- Соврешь, проверку устрою.

-- К основному если... на круг, ну, рубликов триста случается.

Хлыбов с сомнением хмыкнул.

-- Черт с тобой. Живи, бизнесмен. И службу не забывай, понял?

-- Все как сказано, Вениамин Гаврилыч. Приглядываю...

-- Ну, ну. Бывай.

Во время разговора с киоскером Хлыбов уцепил боковым зрением высокую фигуру парня с кожаным баулом через плечо. Тот топтался под расписанием, пока не тронулся поезд. Теперь он встречал Хлыбова возле "УАЗа" обаятельной белозубой улыбкой.

-- Хлыбов? Вениамин Гаврилович? -- осведомился он, делая шаг навстречу.

"Ишь ты, Карнеги выискался,-- хмыкнул про себя Хлыбов.-Порядочному человеку эти улыбочки ни к чему". Он равнодушно кивнул, бросил кипу газет и журналов на заднее сиденье. Сверху блок "Кэмэла". Жестом пригласил молодого человека в машину.

-- Прошу.

Тот нимало не смутился весьма сдержанным, приемом. Уже сидя в машине, не таясь, некоторое время с любопытством разглядывал Хлыбова. Затем протянул руку.

-- Валяев Алексей Иванович. Прибыл в ваше распоряжение.

-- Первомайская районная прокуратура?

-- Да.

-- Так. А где остальные?

-- Остальные? Про остальных, увы, ничего не знаю. Могу отвечать только за себя.

-- Понятно,-- Хлыбов включил зажигание, положил руку на рычаг. Но трогаться не спешил, о чем-то размышляя.

Валяев Алексей Иванович тоже молчал, но было видно, что молчание не особенно его тяготило.

-- Надолго? -- спросил Хлыбов, не поворачивая головы.

-- Как ко двору прийдусь.

-- То-то у расписания торчал. На обратный рейс прикидка? Или как?

-- Отнюдь. Я не хотел светиться возле вашего джипа.

Хлыбов, недоумевая, поднял на него тяжелые веки.

-- Не понял?

Вместо ответа Алексей сунул руку за отворот куртки и вынул костяную рубчатую рукоять, нажал никелированную кнопку, и с десяток сантиметров хищно мерцающей стали с мягким щелчком вылетели наружу.

Это еще откуда?

-- Выкидуха. Купил у проводника. Мордастый такой жлоб. За стольник сторговались.

-- Стольник? Надо было изъять, и точка. И оформить привод.

-- Ни в коем разе. Я еще на ствол договорился. Через пару недель.

Хлыбов присвистнул.

-- Ну, ты лопух, Леша Иванович... Или Попович?

-- Иванович.

-- Стволами торгуют в темных подворотнях. Это раз. Мимоходом. Это два. Через третьи руки. Три. И чтобы рыло нельзя было разглядеть. Четыре.-- Хлыбов фыркнул.-- Проводник... хы!

-- Я думаю, так и будет, Вениамин Гаврилович,-- ничуть не обидевшись на "лопуха", согласился Валяев.

-- Ладно. В подробности не вникаю. Готовь акцию.

"УАЗ" неторопливо вырулил со стоянки и покатил по разбитой с остатками асфальта дороге в центр города. Хлыбов отрешенно молчал и только проезжая приземистое здание из светлого силикатного кирпича, обронил:

-- Прокуратура.

Через сотню метров кивнул направо.

-- РОВД... На соседней улице суд.

Некоторое время машина петляла по старой части города с однообразными старокупечеокими домишками и перерытой в нескольких местах проезжей частью. Мелькнули деревянные корпуса, похожие на больничные, и через минуту Хлыбов остановил машину,-- душераздирающе взвизгнули тормоза.

-- Конечная. Вагон дальше не идет.

"Конечная", судя по всему, располагалась на окраине города, и, пожалуй, это было единственное отрадное для глаза место из всего, что Алексею удалось разглядеть по дороге сюда. С полгектара крупного соснового леса и премилый, рубленый из сосны же коттедж с высокой мансардой-теремом и кирпичными пристройками. В сотне шагов от них сквозь желтеющие стволы отливала закатным блеском узкая полоска воды. В другой стороне маячил еще коттедж, целиком из кирпича, но, кажется, незаконченный -- наполовину в строительных лесах.

Хлыбов перехватил взгляд, усмехнулся.