Смерть призрака

Кэмпион ощупью и не без труда направился к маленькому коридору под балконом. Его задержало еще и то, что мистер Поттер, сильно устававший от стояния подолгу перед своими «литографиями», запасся стулом, который он поставил прямо перед входом в коридор.

И, пока Кэмпион устранял это препятствие, ему показалось, что в том конце комнаты, где стоял «ювелирный стол», возникла какая-то суматоха. Он не придал ей особого значения и поспешил в холодный забетонированный проход, где с помощью зажигалки нашел счетчик и бросил в его щель шиллинг.

Когда он вернулся во вновь ярко освещенную мастерскую, он опять заметил какую-то возню около стола, и у него возникла дикая мысль о том, что произошло нечто вроде налета на ювелирные «шедевры».

В следующее мгновение он подумал, что кому-то там стало плохо, ибо около стола лежала скрючившаяся фигура, над которой склонилось два-три человека. Остальные гости, стараясь не обращать внимания на происшествие, постепенно выстраивались в длинную очередь желающих попрощаться с Бэлл.

Макс, слегка встревоженный инцидентом, тем не менее, великолепно держался, помогая старой леди. Донна Беатрис прошествовала к выходной двери, чтобы обменяться рукопожатием со своими знакомыми, после того как они попрощаются с Бэлл.

Лайза и Фред Рэнни находились среди группы, окружившей стол; насколько мог разглядеть мистер Кэмпион, Рэнни согнулся и, приподняв лежащую фигуру, стал оттаскивать ее к той двери, из которой только что вышел сам Кэмпион. Не понимая, что он может еще предпринять, мистер Кэмпион пристроился к очереди прощающихся с Бэлл гостей.

Церемония прощания казалась бесконечной, и очередь двигалась весьма медленно. Он позволил себе несколько расслабиться и отвлечься, поэтому лишь через добрых семь минут, когда он продвинулся вместе с очередью примерно на шесть футов, он почувствовал на себе взгляд Лайзы, такой напряженный, словно она пыталась его загипнотизировать. Как только он ответил ей глазами, она с отчаянием поманила его к себе.

Он вышел из очереди и поспешил к ней. Она потащила его к маленькой двери под балконом, цепко схватив своими костистыми пальцами его руку.

Едва скрылись они с глаз публики, он вопросительно повернулся к ней и был поражен ее видом. Маленькая женщина в плотном пурпурном одеянии пронзительно глядела на него с выражением ужаса, застывшего на желтом лице. Она глухо заговорила, почти не разжимая окаменевших губ.

— Это молодой мистер Дакр, — выдавила она с трудом. — Он мертв! И эти ножницы, о мистер Кэмпион, эти ножницы!

Молодой человек взял ее за плечи, и она на нетвердых ногах шагнула к нему.

Глава 4 «Не я!»

Цепочка уходящих гостей медленно двигалась наружу из мастерской. Над редеющей толпой начала как бы сгущаться аура грусти, хотя большинство присутствующих и понятия не имело о том, что здесь произошло что-то необычное и тем более что один из них лежит бездыханно в маленькой комнате натурщиков за панелями балкона, круженный группой охваченных ужасом людей, среди которых находится и тот самый смущенный ученый, с которым недавно беседовала Беатрис.

Атмосфера в комнате скорее напоминала холодный негостеприимный прием, нежели потрясение случившимся, было ощущение, что на этом приеме светильники горят не на полную мощность, а гостей охватывает чувство досады.

И все же, быть может, почти все гости за исключением мистера Кэмпиона и, конечно, людей, непосредственно связаных с Литтл Вэнис, смогли бы покинуть дом, не будучи посвященными в случившееся несчастье, если бы не Роза-Роза, которая с воплем выскочила из маленькой дверцы под балконом. Пронзительный звук ее голоса привлек внимание всех присутствовавших, не говоря уже о самом ее виде.

Ее никогда не учили скрывать свои чувства, и теперь она олицетворяла картину такого неподдельного ужаса, что не обратить на это внимания было совершенно невозможно. Ее волосы, вьющиеся, как у ангелов Боттичелли, туго обрамляли голову, глаза, расширившиеся до предела, были похожи на черные омуты, а широкий рот сложился в синеющую дыру на мертвенно-бледном фоне лица.

— Санта Мария! Мадре ди Дио! Э морто! Коза моссо фаре? Иль мио марито э морто! Учизо! [2]— Она, не снижая громкости, перешла с итальянского на английский: — Убит! Убит! Прямо в живот! Они воткнули в него ножницы!

Ровно три секунды понадобилось Максу, чтобы пересечь комнату и схватить девушку за руки, заставив ее ненадолго замолчать. После этого в студии повисла напряженная тишина, в которой ширился и нарастал всепроникающий страх.

Макс пытался что-то тихо втолковать девушке по-итальянски. Она начала выть, как зверь, и эти громкие всхлипы до предела усилили нервное потрясение публики.

Лишь немногие приверженцы правил хорошего тона попытались как ни в чем не бывало продолжить негромкую беседу, стремясь при этом с деланной непринужденностью поскорее добраться до выхода.

Но большинство присутствующих осталось стоять на месте, искренне забыв о себе и потрясенно глядя, как Макс старается затащить девушку обратно в дверь под балконом.