Смерть приходит из книг

— Да некуда ей худеть, — заметил Иван.

Катерина вышла из комнаты. Общество вновь погрузилось в молчание. Жаров задумался: если тут намечается корпоративная вечеринка, то когда она должна состояться? Уж наверняка сегодня, иначе зачем всем руководящим сотрудникам жить в этом коттедже, бросив свою фирму на произвол судьбы? Сегодня как раз суббота: самое время. Скорее всего, о чем они молчат, кто-то должен был приехать, но помешала пурга. Поэтому и ужин такой скучный, несмотря на изысканные деликатесы — очищенные крабьи клешни, заливные языки и прочее… Его размышления прервал истошный вопль наверху, сменившийся частой дробью каблучков по дубовому полу.

Катерина выбежала в бельэтаж, ухватилась за перила, тяжело дыша. Все повскакивали со своих мест, Жаров попытался успокоить гостей, раскинув ладони над столом. Девушка, в сумраке верхнего этажа похожая на привидение, откинула руку назад, указывая во тьму коридора.

— Она без движения! Она…

— Мертва… — констатировал доктор, когда все поднялись в комнату Натальи.

Она лежала поперек кровати, ее глаза были широко раскрыты, словно перед смертью женщина испытала настоящий ужас.

Жаров сделал предостерегающее, властное движение ладонью в сторону Аркадия, Ивана и Катерины, застывших на пороге, но явно намеревавшихся войти. Сказал:

— Прошу ничего здесь не трогать. А еще лучше — пусть все проследуют в коридор.

Гости вышли, толпясь и натыкаясь друг на друга. Жаров прикрыл за ними дверь. Спросил доктора:

— Итак, Саша? В чем причина смерти, по вашему мнению?

— Я бы сказал: отравление быстродействующим ядом.

Доктор взял и отпустил руку погибшей, рука упала на постель.

— Подобный цвет ногтей, кончиков пальцев… — продолжал он. — Все это говорит о цианиде.

На столе поблескивала ополовиненная бутылка вина, два пустых бокала.

— Получается, что она пила тут с кем-то вдвоем, — сказал Жаров. — Убийца подсыпал ей яд в бокал, ушел, а затем преспокойно сел за общий стол ужинать… Ну-ну! А кем работала Наталья в вашей фирме? В которой такие странные нравы…

— Она была заместителем гендиректора фирмы. И его женой.

Говоря это, доктор мрачно смотрел на мертвую женщину… Вдруг вскинул голову на Жарова:

— Насчет нравов… Вы, что же, думаете, что это сделал один из нас?

— А вы что думаете? Один — из нас? Я, журналист, владелец городской газеты? Или следователь с переломанной ногой?

— А если в доме есть кто-то еще?

— Когда вы приехали сюда, дом выглядел пустым? Никаких шорохов, движений? Мог ли убийца уже находиться здесь?

Доктор пожал плечами.

— Трудно сказать. Дом большой. Свет нигде не горел. Заперт был снаружи. Замок пришлось отогревать.

— Тогда вывод ясен: убийца — один из сотрудников фирмы.

Доктор вдруг поднялся, шагнул в сторону Жарова.

— А откуда мне знать, что вы двое — журналист и следователь? Документы ваши, знаете ли… Много на свете умельцев.

Жаров, в свою очередь, подался в сторону доктора, будто собираясь двинуть ему по роже. Сказал:

— Ага. Мы просто киллеры. Нас наняла конкурирующая фирма. Которая торгует презервативами в Феодосии. Между прочим, вы не заметили, что у моего друга сломана нога?

— А что, снегоход с киллерами не мог потерпеть аварию, и киллер не мог сломать ногу?

— В общем, ладно, — махнул рукой Жаров. — Этот разговор нас никуда не приведет. Мне бы найти какую-нибудь коробку.

— Зачем еще вам коробка?

Жаров проигнорировал вопрос. Он прошелся по комнате в поисках чего-то, куда можно было устроить вещдоки. Вдруг его внимание привлекла репродукция, висящая на стене. Точно такая же рамка, что и в их комнате, обычная технология с тиснением, имитирующим холст: во времена расцвета уличной торговли девяностых художники подмалевывали такие изделия ширпотреба, чтобы кое-где создать рельефные мазки, и выдавали их за добросовестные копии маслом, извлекая десятикратную прибыль за несколько минут.

Картина чем-то озадачила Жарова, он остановился посреди комнаты, разглядывая ее. Доктор с раздражением наблюдал за ним.

Известное полотно изображало момент, когда один из учеников протягивает Сократу чашу с ядом. Через несколько минут философ умрет.

— «Смерть Сократа» Жана-Луи Давида, — задумчиво проговорил Жаров.

— Ну и что? — недовольно отозвался доктор.

— Ничего. Просто лишний раз убеждаюсь в том, что реальность устроена совсем не так, как мы думаем.

— Что вы имеете в виду, любезнейший?

— На картине изображен Сократ, греческий философ, которого приговорили к смерти за то, что он не чтит богов и развращает юношество. Вот один из учеников протягивает ему чашу с ядом. И картина висит как раз в той комнате, где была отравлена эта женщина. Вот я и говорю, что с нашей реальностью что-то не так. Странное, мистическое совпадение.

Говоря, Жаров бродил по комнате, даже заглянул в шкаф и, наконец, нашел в углу за шкафом предмет, подобный которому и искал — коробку из-под винной бутылки. Доктор недоуменно наблюдал за ним. Жаров поставил коробку на стол и двумя пальцами обеих рук, за ободок и донышко, взял один из бокалов. Сказал: