Смерть - понятие относительное

Петров на секунду задумался, потом церемонно извинился перед парочкой и пояснил, что действительно произошло кое-что серьезное, и это «кое-что» касается всех присутствующих. После этого предупредил, что украдет меня на пять минут и предложил гостям скоротать эти пять минут за бутылочкой Шато-Икема, что лежит на верхней полке холодильника у самой дальней стенки. Затем мы вдвоем покинули кухню. Я, находясь под впечатлением сведущести Петрова относительно моего холодильника, удивленно спросил:

— Откуда ты знаешь? — на что Петров, любитель эффектов, поинтересовался:

— Про то, где лежит или про то, что ты его еще не выдул? — и тут же ответил:

— Где лежит, знаю, поскольку сам размещал в холодильнике, еще в Москве. А про то, что ты до нее не добрался, благодаря этому, — он ткнул пальцем в талисман, который лично повесил на меня три дня назад.

— Диктофон, — догадался я.

— Диктофон? Обижаешь! Этот «талисман» не только записывал звуки, которые издавали ты и окружающие, но и раз в четыре часа в упакованном виде передавал их по радио.

Я вспомнил некоторые из звуков, что издавал в последнее время, и мне стало неприятно. Чтобы это скрыть, пришлось небрежно поинтересоваться:

— Куда передавал, на спутник? — в ответ Петров хрипло рассмеялся, как ворона закаркала:

— Нет, Траутман. Такого даже я не могу. Сигнал слабый, улавливается не дальше, чем за триста метров. Принимали его из неброского зеленого автомобильчика, которого ты, похоже, не заметил. Вот, посмотри, как приемник выглядит, — он достал из своего холщевого портфельчика что-то вроде крупного мобильного телефона с выдвижной антенной. — Перед началом сеанса связи нужно вытащить антенну и ждать. Если сигнал успешно принят, эта штуковина сообщает твоему талисману, что эту запись посылать больше не надо. Если нет, во время следующего сеанса талисман передает всё то, что не было принято.

— Спасибо, дружище, ты же знаешь, что я, как любой гуманитарий, обожаю технические подробности. Наверное, ты приехал, чтобы обо всём этом рассказать?

— Не только, — мой друг снова залез в свой портфель и протянул мне фотографию. — Знаешь, кто это? — с фото на меня глядела тётка азиатской внешности лет сорока пяти. Лицо довольно приятное, но знакомым не выглядит.

— Не знаю.

— Это — Хия Пак, мой агент, которого я послал с тобой в Боголюбск. Специалист по компьютерам, взлому, рукопашному бою, силовым акциям и прочая, и прочая, и прочая.

К своей чести, я довольно быстро понял, о чем идет речь, и с крайне серьезным видом неточно процитировал:

— «Однако за время пути собачка смогла подрасти». Хотя, в нашем случае, произошло, скорее, обратное. Наша собачка категорически помолодела и похорошела, ты не находишь?

— Твою новую собачку я видел только на фото, причем впервые четыре часа назад. Так что тебе, пожалуй, виднее. Что ты можешь рассказать из того, что я не слышал? — неожиданно сменил он направление разговора. Я задумался. Если я правильно понял, Петров получал записи того, что я говорил и слышал, каждые четыре часа. Что я знаю из того, что он не услышал?

— Ратные способности Хии обеспечиваются специальной секвенцией, — неуверенно начал я.

— Это я слышал. Что еще?

— Белая пирамидка является расходным материалом, как монеты. У нашей запаса осталось на два «выстрела».

— В самом деле, расходный материал? — удивился Петров, — а как ее изготавливают?

— У тебя достаточно сведений, чтобы догадаться об этом самому, — съязвил я, — потренируй свой интеллект.

— Траутман, мстительность — это нехорошая черта.

— В самом деле? — удивился я, имитируя манеру своего друга, — а вот Ларошфуко утверждал, что она свидетельствует о цельности характера.

— В самом деле? — повторил Петров и улыбнулся. Потом немного помолчал и сурово произнес:

— Ты мне вот что скажи, Ромео, успел ей наговорить чего-нибудь лишнего?

— Нет, — уверенно ответил я, — абсолютно точно нет. Ни слова о свойствах секвенций и ни о чем другом, чего она не знала. Правда, документы из Алениного рюкзачка мы читали вместе.

— Пойдем, посмотрим, что там за документы.

Мы прошли на кухню и обнаружили, что парочка успела не только достать и открыть вино, но и опорожнить полбутылки.

— Приятного аппетита, друзья мои, — вежливо поприветствовал их Петров. — Алена, вы не будете возражать, если я немного пороюсь в вашем рюкзачке?

— Да, что уж там! — легкомысленно ответила Алена, — все уже порылись. Было бы несправедливо запрещать именно вам.

Петров сноровисто залез в рюкзак, и аккуратно выложил все содержимое на подоконник, взял бумаги и очень быстро их просмотрел.

— Серебро рабочее? — спросил он у Алены.

— Та монетка, что я использовала, была рабочей. За остальные не поручусь.

— А откуда про кровь Спасителя узнали?

— Честно говоря, случайно догадалась, — почему-то девушка выглядела слегка смущенной.

— Друзья мои, предлагаю всем отсюда быстро исчезнуть и до поры, до времени спрятаться. У вас есть, где можно отсидеться? — обратился он к Ивану.

— Есть, — подтвердил тот.

— А нас с Траутманом ненадолго укроете?

— Запросто, — сказала Алена.