Смерть под зонтом

Она ударила ногой по оконному переплету. Окно сразу же распахнулось. Увидев двух сидящих по обе стороны рояля мужчин, Влада в темноте комнаты, слабо подсвеченной магнитофонным глазком и рубиновым светильником, приняла их за обоих Герштейнов и выстрелила.

– Если бы там находился еще кто-нибудь, я бы и его для верности прикончила, – призналась Влада. – Но я верила, что Христос не даст мне ошибиться.

Всхлипывая, она распростерлась ниц перед Пророком, уткнулась головой в его грязные босые ступни:

– Пророк, скажи мне хоть слово! Я сделаю все, только не давай мне так мучиться! Может быть, Христос хотел, чтобы Ральф Герштейн умер от моей руки не тогда, а в другой раз?

Уже овладевший собой Пророк поднялся. Как только объектив камеры нацелился на него, он снова вошел в свою роль телевизионной звезды.

– Я тебя прощаю! Во имя Христа! – объявил он шепотом. – Ибо сказано: «Блаженны те, кто не ведает… Они подобны птицам, что не жнут и не сеют…»

Униженно стоявшая на коленях Влада, утирая грязными пальцами крупные слезы, просияла.

Наклонившись к ней, Пророк что-то шепнул на ухо.

– Откуда вам было известно, что среднее окно в музыкальном салоне так легко распахнуть, причем даже снаружи? – обратился я к Пророку с вопросом, который лично меня больше всего интересовал.

По лицу Пророка пробежала усмешка.

– Вы, должно быть, считаете, что этот ничтожный сочинитель банальных шлягеров к утру пригрозил мне полицией потому, что мое пение ему надоело? Нет, он просто вздремнул, ибо не желал смотреть правде в глаза. Я подбежал к занавешенному плюшем окну и в своем гневе распахнул его. «Ты, жалкий червь, зарывшийся в землю, чтобы не видеть знамения божия!» – так я крикнул ему. «Впусти в свое подземелье могучий свет божьего откровения, и тогда ты поймешь – перед тобой стоит Орфей, которому сам Хрисгос велел спуститься в ад!»

– И как отреагировал Ральф? – насмешливо спросил Грегор Абуш. – Сначала захлопнул окно, а потом дал вам пощечину? Или наоборот?

Пророк схватил свою гитару. Он, несомненно, был готов отомстить за оскорбление, но в последнюю минуту овладел собой. Тем сердитее прозвучал его отрывистый лай:

– Да! Да! Сей червь осмелился поднять на меня руку! Но Христос вознаградил меня, заострив мои глаза! Когда этот негодяй бросился закрывать окно, я приметил, что его по-настоящему закрепить невозможно. В этом обстоятельстве я узрел знак божий – сам Христос указывал мне путь к отмщению!

По лицу Пророка скользнул как будто отсвет огня. Казалось, искры из горящих глаз перекидываются на костлявый нос и бледные губы, на косматую бороду, готовую вот-вот вспыхнуть, как пакля.

Пока Пророк разговаривал с нами, Влада, вытирая грязными руками глаза, двигаясь как сомнамбула, приблизилась к кухонному столу, на котором покоились найденные в ящике пистолеты.

Яростный окрик Грегора Абуша остановил на полпути ее уже потянувшиеся за оружием руки.

– Это что еще за фокусы? Оставьте пистолеты в покое! Пророк хрипло рассмеялся:

– Испугались? Еще не время. По вашу душу Христос придет не так скоро. Влада лишь хотела вам продемонстрировать, чему я ее научил. Чтобы знали, что вас ожидает в тот день, когда явится Христос. Покажи им свое искусство, Влада, покажи, как стреляют те, руку которых поддерживает сам Христос!

Голос Пророка излучал такую гипнотическую силу, сочетающуюся с наивностью дикаря, что я лично вполне поверил – дурных намерений у него нет. И после того, как Оливер Дэрти с пеной на губах принялся божиться, что без обещанной Пророком сцены с Владой в центральной роли весь рекламный фильм годен разве что украшать свалку, Грегор Абуш решил рискнуть.

Почти не целясь, Влада одну за другой вогнала пули в скособоченную стену хлева. После чего послушно отдала пистолеты начальнику полиции.

Не веря своим глазам, я глядел на пулевые отверстия, совокупность которых представляла собой правильный крест.

Сам Пророк взирал на эту сцену с сатанинской усмешкой. Не дав нам опомниться, он рванул струны и торжественно возвестил:

– А сейчас я вам спою свой новый монохорал! Рей Кросвин № 137 «К вам скоро придет Христос!»

Эпилог

Мы все трое снова собрались в квартире начальника полиции, а именно: я, Грегор Абуш и, естественно, Президент.

Все уже осталось позади.

Все, за исключением дождя, по-прежнему барабанившего в окно.

Грегор Абуш, время от времени почесывая пса за ухом, смотрел по телевизору бейсбольный матч. Каждый раз, когда игроки образовывали сплошной клубок, скрывавший под собою мяч, Президент, напрягши мускулы и тихонько рыча, подавался вперед. Чудилось, будто он сейчас прыгнет в экран, дабы своими острыми зубами вырвать мяч из-под навалившихся на него тел.

Не желая мешать, я уселся в другом конце комнаты рядом с только что зажженным камином и, приглушив звук до минимума, включил магнитофон.

Слушая голос Винцента Басани, я не переставал изумляться, насколько иным он казался в записи. Говорил он в полтона, сменив властную интонацию на более интимную и представ таким же смертным и уязвимым, как все мы.