Смерть под псевдонимом

Мирные жители, натерпевшиеся страху, скользили по дворам бесплотными тенями. И только пожилой и по-донкихотски хмурый и тощий Иожеф, пекарь Иожеф, еще в первую мировую войну побывавший в русском плену, хладнокровно ходил по дворам, выполняя заодно обязанности толмача и первого избранника на должность главы народной власти. Было видно, что дело тут не в том лишь, что Иожеф знал русский язык, айв том, что он был почти тридцать лет честным подпольщиком-коммунистом.

Младший лейтенант Шустов, доложив о своей боевой задаче командиру полка, воевавшего в этих кварталах, разыскал Иожефа. Мотоцикл был оставлен под навесом во дворе, где минер дожидался дальнейших событий.

- Товарищ Иожеф, где нам сыскать Этвёша Дюлу? - спросил Шустов, пожимая руку коммуниста.

- Он у себя дома. С ним утром случилось несчастье.

- Он контужен?! - воскликнул Славка. Ответа долго не было.

- Откуда вы знаете? - тихо спросил венгерский коммунист.

- Вам известно, где это с ним случилось? - нетерпеливо домогался младший лейтенант и почти тащил за собой Иожефа к мотоциклу.

- Это в ивовой роше на Тиссе.

- Покажите мне место…

Втроем они оседлали мотоцикл и осторожно съехали в лесной овраг. Несколько шагов оставалось до реки. Тут надо было уже держаться настороже: противник простреливал овраг с правого берега. Мотоцикл резко отвернул в сторону. Шустов поставил его в тень старых ив.

Тощий Иожеф спрыгнул и показал на глубокую воронку в пыли проселочной дороги.

- Вот тут, должно быть, он шел. За рыбой погнал его немецкий офицер.

- За рыбой? - удивился Шустов.

- Да, приказал. Разве ж не пойдешь? Убьют…

Они стояли на мирной лужайке в безмятежной ивовой роще. Трудно было представить, что если взбежишь на бугорок, покажешь голову, и - кончено - простишься с жизнью. А здесь, в приземистых ивах, как будто уснуло время. Толстый голубь слетел в ворох листьев, прошелся вперевалочку неведомо зачем.

- Что ж, действуйте, товарищ сержант, - приказал Шустов и сел на камень.

- Вы оставайтесь на месте, - сказал минер.

Он неторопливо отвязал от машины свой инструмент и молча двинулся вдоль проселка. Куда девалась вся его словоохотливость.

- Ишь, куроеды, и здесь пакостят, - только и сказал он, растоптав недокуренную цигарку.

На лесной прогалинке установилась мертвая тишина. Сержант работал. Он нагибался, ощупывал каждую травинку, снова шел два-три шага вперед, пробовал щупом. Так он прошел всю лужайку до самых дальних ив и тогда повернул в кусты.

Недоумевающий Иожеф присел рядом с русским офицером на травке и рассказывал все известные ему обстоятельства дела. Вчера соседи его позвали со двора: со старым Этвёшем случилась беда - подорвался на мине у Тиссы. Он зашел к бедняге и подивился: тот медленно обходил двор, оглядывая свои недоделанные мышеловки, разобранные будильники, ржавые кофейные мельницы. Насмерть перепуганный человек с изменившимся лицом как будто заново знакомился со своим двором и домом, где прожил столько лет. Увидел его - почему-то испугался, пошел в сторону, в сад… Как это могло случиться? Он хотел попросить Мельцера Яноша побыть ночью с контуженым - старые друзья! Выяснилось, что немцы, уходя, увели с собой Мельцера Яноша. Зачем, спрашивается? Что мог им сделать худого отставной полицейский?… Здесь, в ивовой роще, всеведущие мальчишки показали Иожефу ямку на дороге.

- Не томи, сержант, что скажешь? - спросил Шустов.

Сержант медленно подходил к машине Инструмент он нес теперь на плече, как косарь свою косу. Сапогами шаркал по траве, как всякий пожилой человек с немного кривыми, натруженными ногами.

- Да вы-то сами поосторожнее! - крикнул Иожеф.

- От смерти не сховаешься, дорогой товарищ, - задумчиво ответил Демьян Лукич.

Он положил инструмент в машину, стал неторопливо сворачивать цигарку. Славка поднес ему горящую спичку:

- Ну, говори, друг…

- Так он же не на мину наступил. - Сержант покачал головой.

- Вот тебе и заключение… Что ж, на коровью лепешку, что ли?

- Нет, не на мину. Тут его гранатой пригладили.

- Что ты, сержант! - смутился Иожеф.

- Можно даже уточнить, откуда ее и бросили, - сказал минер и показал на кусты, где он только что рыскал, оглядывая каждую веточку.

- Что ж, ручной гранатой? - переспросил Славка.

- Нет, ручной что… только глаза запорошить. Тут, считай, противотанковая… Я. и по воронке сужу и по дистанции… - Он помедлил, затянулся дымком и вынес свое решающее суждение: - Должно было его на куски расшвырять. - Он обернулся к венгру и коротко спросил: - А цел, говоришь?

- Цел. Только что контужен. Слуха лишился.

- А уха не лишился? - с некоторой подковыркой спросил минер.

- Уши целые, - улыбнулся Иожеф.

- Эва что… - сказал сержант и разжал кулак.

На его ладони лежало измазанное землей и кровью человеческое ухо.

- Ухо-то вот, - произнес Демьян Лукич. - А ты говоришь, уши целые. Что же, у него три уха, было?