Смерть под парусом

— А как бы интересно ты стал выкручиваться, если бы твои догадки в отношении того молодого брюнета не попали бы в цель? — спросил я. — Ты утверждал, что ещё до того, как Тони исполнилось двадцать, ей нравился какой-то брюнет; если бы волею случая это не совпало бы с истинными фактами, все твои планы провалились бы, что бы ты тогда стал делать?

Финбоу усмехнулся:

— Изучив темперамент этой девушки, я пришёл к выводу, что не может быть, чтобы она до двадцати лет не была ни в кого влюблена. То, что молодой человек оказался брюнетом, тоже не случайность. Здесь простой расчёт: брюнеты более влюбчивы, чем блондины.

Я с интересом слушал его рассуждения.

— Ну и что же ты в конце концов выяснил?

— Наберись терпения, — ответил Финбоу, — всего на несколько часов.

Слышалось завывание ветра. Меня мучила неизвестность, наконец я не выдержал и снова спросил:

— Ну, так ты знаешь, кто убил Роджера? Очень серьёзно он ответил:

— Думаю, что знаю.

— Кто же?! — воскликнул я вне себя от волнения.

— Пока я не могу тебе этого сказать, Иен. Если ты узнаешь об этом, ты невольно спутаешь мне все карты в одном деликатном деле. Понимаешь?

— А ты сам разве не понимаешь, что я больше не в силах оставаться в неведении? — возмущённо спросил я.

— Иен, друг мой, я стараюсь предотвратить нечто худшее, — ответил он с ноткой жалости в голосе.

Потянулись часы, которые для меня оказались наиболее тягостными за всё это время с момента убийства. За столом во время обеда я видел перед собой два девичьих лица — страдальческое, жалкое Эвис и экзотически яркое, волевое Тони — и сознавал, что одна из них совершила это хладнокровно рассчитанное убийство.

Финбоу, занимавший место между ними, болтал без умолку, так, словно вывел двух своих хорошеньких приятельниц на модную премьеру. Но меня не покидала мысль, что он, и только он, знает, какая из этих двух очаровательных девушек собственноручно прикончила Роджера. Никогда прежде не завидовал я так его непринуждённости, и в то же время никогда прежде не вызывало это во мне такого раздражения.

Страстно, безрассудно мечтал я, глядя на эту троицу, чтобы в конце концов виновной в убийстве оказалась Тони!

После обеда я взялся было за книгу, но буквы плыли у меня перед глазами, а в голове не переставало звучать: «Специалист-онколог убит красавицей кузиной». Я вглядывался в лицо Эвис, с отрешённым видом сидевшей в глубоком кресле, и в сотый раз повторял себе: что бы мне ни говорили, я не могу поверить ничему дурному о ней. Внезапно у меня возникла слабая надежда. Я вдруг подумал, что, если рассуждения Финбоу не так уж непогрешимы и алиби Уильяма построено на песке, в таком случае не исключена возможность, что преступление совершено им. И я снова перебирал в уме все обстоятельства, свидетельствующие против Уильяма. Кроме того, есть ещё Кристофер, уговаривал я себя, и, хотя нам не удалось отыскать мотива, который мог бы толкнуть его на убийство, подозрение всё-таки полностью не снимается, пусть Тони, Уильям, Кристофер… кто угодно, только не Эвис, убеждал я себя. А потом снова я почувствовал, как тяжесть сомнений начинает давить меня. Надеюсь, мне никогда в жизни не придётся больше переживать что-либо подобное!

Возвращение Кристофера отвлекло меня от мрачных размышлений, и я был ему более чем признателен за это. От Нориджа он добирался на машине и прибыл, когда не было ещё десяти. Он вошёл в гостиную улыбающийся и счастливый.

— Ну, как дела? — спросил его Уильям.

— Отлично, — ответил Кристофер, опускаясь на стул. — Кажется, все одобряют мою кандидатуру… утвердили в должности и установили размер жалованья. Я был уверен, что всё будет в порядке, но всё-таки приятно собственными глазами увидеть, что это написано чёрным по белому.

— Поздравляю, дорогой, — произнесла Эвис с грустной улыбкой.

— Спасибо, милая, — улыбнулся Кристофер и благодарно поцеловал Эвис.

— О чём тебя спрашивали? — поинтересовался Филипп и раздал всем бокалы, чтобы отметить это событие.

— Да так, всякие глупости. Как, например, я отношусь к расовой проблеме, нравятся ли мне китайцы, как я предполагаю реорганизовать исследовательскую работу на месте и прочее и прочее, — ответил Кристофер, облегчённо вздыхая.

— Когда тебе будут делать прививки? — деловито спросил Уильям.

— На следующей неделе, — ответил Кристофер.

Мы выпили за его успехи, и он в ответ отсалютовал нам своим бокалом.

— Славный человек доктор. Я никогда раньше не проходил обследования и даже не представлял себе, как много разных процедур надо для этого пройти. Он нашёл, что у меня отменное здоровье.

— Приятно слышать, — заметил я. — Сейчас не многие могут этим похвастаться. Итак, выпьем за Малайю!

Один за другим мы потянулись из гостиной: Эвис и Кристофера надо было оставить наедине, чтобы они могли обсудить свои планы на будущее. Чтобы наш уход не выглядел слишком демонстративно, каждый постарался придумать какой-нибудь предлог.