Смерть под кактусом.

— Я ненамного больше. Все началось с этих фамилий... Сначала он про них забыл. Я даже думаю, он меня и не слушал, когда я первый раз с ним разговаривала. Не мог же он забыть фамилию этого Пекунько, которого в загородном доме кокнули! Когда ты мне в субботу сказала, что он у тебя, я удивилась. Сорока минут не прошло, а он уже прилетел. Сначала я подумала: ну, может, тебя хотел повидать, мало ли... Но когда ты пошла переодевать свой задрипанный халат, он набросился на меня, словно псих. «Что случилось? Почему? Откуда известно? Что вы затеяли?» Пристал — спасу нет! Я, конечно, в полную отказку: ты, мол, о чем, братик? А он мне: «Если ты мне мозги пудришь, я тебе ноги повыдергаю... И подружке твоей любимой... И не дай бог, я узнаю...» И все в таком духе. Но заметь — обо всех троих все рассказал. Зачем, спрашивается? За выражением наших физиономий следил. Это я сразу сообразила. Когда мы от тебя вышли, он, бедолага, пить захотел. Поднимемся, говорит, дашь мне водички... Ну, думаю, как есть хорькует. Он ушел, я всю квартиру облазила. Так и есть: торчит «жучок» за тумбочкой...

Я долго молчала, потому как не могла сообразить, что спросить. Все, что говорила Тайка, здорово походило на бред. Юрка мне поставил «жучков»? Он на это способен? Если так, то не зря я ему по пальцу звезданула...

— А он не мог просто спросить: «Зачем это вам и откуда?»

— Так он спрашивал, — пожала плечами Тайка, — а мы ответили? Юрка не дурак, знал, что не скажем. Так что ехал он к тебе уже с «жуками» в кармане. Видно, уж очень ему интересно было, в чем тут дело. Заметь: в полчаса обернулся, вот оперативность!

— А как ты догадалась, что это «жучок», когда увидела?

Мегрэнь пренебрежительно фыркнула и посмотрела на меня сверху вниз.

— Светлана Сергеевна, иной раз вы меня убиваете...

Мы посидели еще немножечко, бездумно разглядывая проносящихся мимо прохожих, помолчали. У обеих на языке вертелся один вопрос, но начинать никто не хотел. Первой не вытерпела я. Мне все-таки на службу надо.

— И что теперь будем делать?

Мегрэнь схитрила:

— Ты про что?

— Про все... Хотя у тебя, как я вижу, сейчас другие интересы возникли...

Мегрэнь оживилась и оскалилась во весь рот:

— Купилась, да?

— В смысле? — удивилась я.

Она удовлетворенно продолжила:

— Ты купилась, значит, и он тоже...

— Кто?

— Да Юрка... Он ведь как начал меня в субботу прессовать, надо, думаю, отвлекающий маневр произвести...

Я недоверчиво хмыкнула:

— А как же перья страуса?

— Склоненные?

— Ну да... Не колотятся больше?

— He-а... — небрежно махнув рукой, Тайка сморщила нос. — Он сноб. Да и про браслет наврал. Не мой браслет. Похож, но не мой... Я свой порвала однажды, так мне его криво спаяли. А этот новый.

Она вытянула перед собой руку и потрясла браслетом.

— Зачем же ты чужой взяла?

— А может, я близорукая? Предложил человек, хотел девушке приятное сделать... Чего не взять?

Что ни говори, резон в этом был.

— И вот еще что, Светик... — Тут Тайка задумалась и долго разглядывала бомжа, уютно расположившегося на скамейке напротив. — Инка Куклина из нашей группы замуж собралась...

— Опять? — всплеснула я руками.

Мегрэнь хихикнула и кивнула:

— Хотела с женихом в порядке более тесного знакомства в дом отдыха съездить на десять дней. Здесь недалеко, двести километров. А жениха в командировку услали... Можно съездить, шикарный, говорят, дом отдыха. Путевка на двоих... Горящая, считай даром.

Объяснялась подружка как-то подозрительно долго и лениво. Я подвох чуяла, но в суть не въезжала.

— Дом отдыха «Богородское»... — добавила она голосом смертельно уставшего человека и посмотрела вверх.

Я нахмурилась, роясь в памяти:

— «Богородское»... Это что?

— Это судьба... — пояснила Мегрэнь и вздохнула.

В родную контору сегодня я все же попала. Правда, ближе к обеду и только для того, чтобы сообщить руководству о твердом намерении взять отпуск на две недели. Руководство смотрело жалобно и моргало, строя предположения о том, что в мое отсутствие непременно случится аврал с фатальным исходом. Контора безвременно зачахнет, а весь груз тяжкой ответственности ляжет на мои плечи. И беспощадная совесть будет терзать меня до самой глубокой старости. Не моргнув глазом, я бодро уверила руководство, что со своей совестью уж как-нибудь договорюсь. Поняв всю безосновательность своих претензий, руководство вздохнуло и отмусолило мои законные отпускные.

Мегрэнь ждала меня в соседнем сквере.

— Ну как?

— Порядок! — ответила я и помахала конвертом с деньгами. — Хоть на север, хоть на юг, хоть в Африку...

Подруга удовлетворенно кивнула. Спрашивать, как она сама в своем институте решила проблему поездки, я не стала. Зачем себе нервы портить?

— Хотелось бы посмотреть фотографии, — сказала Мегрэнь, — только помни: в квартире об этом ни слова!

Я уже успела рассказать ей о результатах звонков, сделанных накануне, и теперь подругу терзало неуемное любопытство.

— Может, у меня и нет ничего. Как-то мне не очень верится, что у Юрки хватило совести мне «жучка» засунуть. На меня он никакого права не имеет. Я на него в суд могу подать...