Смерть под кактусом.

– Может, чаю?

Процесс заварки прервал телефонный звонок.

– Полчаса уже названиваю этому паразиту, так не берет трубку и сотовый отключил… Как тебе это нравится? – загрохотал в трубке сердитый голос подружки.

Дождавшись паузы, я ласковым голосом сказала:

– Юра у меня…

– Чего? – хрюкнула Мегрэнь. – У тебя? Погоди-ка, сейчас приду…

Переступив порог, Мегрэнь окинула мой халат неодобрительным взглядом и сердито сказала:

– Я, конечно, все понимаю, но, по-моему, совсем ты моего брата не уважаешь! Ты бы его еще без штанов встречала… Гость все-таки!

Мы с Юркой переглянулись и дружно потупились. Однако я хорошо успела разглядеть в его глазах нахальных чертей, прямо-таки синеющих со смеху.

Теперь я вполне могла удалиться в комнату и переодеться в спокойной обстановке.

Вернувшись через пару минут, я прервала какой-то весьма эмоциональный разговор, причем, увидев меня, родственнички явно сконфузились. Хорошее воспитание не позволило мне пристать с расспросами, и я, достав чашку, уселась рядом. Было довольно интересно узнать: с чего вдруг мой бывший одноклассник повадился таскаться сюда, словно на работу, всячески игнорируя такое полезное достижение науки и техники, как телефон? Однако я молчала, усердно всматриваясь в непроглядные чайные омуты.

Молчание начало затягиваться. Наконец Мегрэнь кашлянула и поинтересовалась:

– Что с пальцем?

– Да ерунда, – дернул плечами Юрка, – бандитские пули изрешетили меня всего…

– Ясно, – хрюкнула сестренка, – небось молотком шарахнул…

Я продолжала гадание на чаинках, а мой гость ухмыльнулся:

– В самую точку попала! Дедуктивный метод твой небольшой черепок освоил в совершенстве.

Мегрэнь начала медленно надуваться, набирая воздух в легкие, но старший братец быстро остудил ее пыл одним единственным вопросом:

– А зачем вам, ягодки мои, вдруг понадобился подпольный миллионер?

Дружно вытаращившись на Юрку, мы в один голос спросили:

– Какой?

– Убиенный…

– А-а-а?

В потрепанной записной книжке престарелой пенсионерки – телефон подпольного и, если я не ослышалась, убиенного миллионера? Но Юрочка не иначе как решил нас окончательно добить, поэтому прибавил:

– А ювелир вам на кой ляд?

Тайка молчала и выглядела совершенно пришибленной. Думаю, я смотрелась ненамного лучше. Известие, согласитесь, неожиданное, но главный вопрос – что сказать Юрке? Несмотря на демократию и другие родственные чувства, он вполне был способен вправить младшей сестре мозги на место, да так, чтобы они находились там достаточно долго. У меня с Юркой, конечно, совсем другие отношения, но выяснять его мнение о происходящем мне почему-то тоже не хотелось.

«Вот, – мысленно зашипела я, испытывая где-то в глубине души что-то вроде морального удовлетворения, – я говорила! Я предупреждала! А он, судя по выражению физиономии, еще не все козыри из рукава вынул…»

Я оказалась права.

– Четыре месяца назад в своем загородном доме… – начал Юрка, словно читал лекцию, – был убит известный предприниматель, коллекционер и прочая Пекунько Захар Петрович. Пятидесяти восьми лет от роду. В доме Пекунько находился один, и однажды темной ночью был задушен самым банальным образом. Дом был ограблен, в нем много чего интересного было, поскольку коллекционировал Пекунько не спичечные этикетки, а антиквариат. Что еще можно добавить? Ах, да! Дело имело большой общественный резонанс, поэтому вел его наш отдел, и я в том числе. Преступники найдены не были. Должен вам сказать, что такие преступления совершают вовсе не для того, чтобы попадаться… Дело явно заказное, вероятнее всего, для коллекционера работали. Ты что, Таисия, не помнишь этого дела? Да все газеты писали, тебе-то стыдно такое не помнить!

Если Тайке и было стыдно, она весьма удачно это скрыла. Пока я судорожно ворочала извилинами, тщетно пытаясь придумать, как усыпить все возрастающую подозрительность бывшего одноклассника, она вдруг поджала губы и небрежно тряхнула кистью:

– Твой убиенный Пекунько нам вовсе без надобности. Кто там еще? Шверг и Конь?

Я насторожилась, одновременно пытаясь придать лицу безразличное выражение и сообразить, куда клонит подружка.

– Ладно! Шверг Зиновий Михайлович, москвич, восьмидесяти пяти лет, проживает по адресу: Большая Грузинская… По профессии ювелир, последние годы официально нигде не работает, однако в своей среде, несмотря на далеко не юный возраст, пользуется непререкаемым авторитетом. Занимается только изделиями хай-класса… Я ясно выразился? Так вот… Попасть к нему можно лишь через доверенных лиц и только по рекомендации… Это вам тоже неинтересно?

Тайка небрежно дернула плечами и, с шумом отхлебнув чаю, проронила:

– Думаю, нет… Дальше, пожалуйста.

– Конь Зинаида Игнатьевна, москвичка, пенсионерка. Проживала на улице Паршина, в возрасте девяносто двух лет скончалась в декабре прошлого года…