Смерть по вызову

– Проходи, – жестом Вербицкий показал, куда именно следует проходить незваному гостю и, опередив Ирошникова, вошел в комнату первым и голосом конферансье, объявляющего следующий номер программы, сказал:

– Танечка, у нас в гостях Антон Ирошников.

Жена Вербицкого, сидевшая перед телевизором, вздрогнула, поднялась с кресла и с растерянным видом уставилась сперва на мужа, потом на Ирошникова.

– Антон, это вы?

– Только что об этом меня Валера спрашивал, – Ирошников улыбнулся.

– Конечно, конечно, – кивнула Татьяна. – Просто это так неожиданно… Ваш визит… Без звонка, без предупреждения… Ваш визит, да…

– Не мог позвонить, – честно отвели Ирошников. – Записная книжка осталась в моей квартире, а там милиция проводила обыск. Вероятно, книжку изъяли. А на телефонные номера у меня плохая память. Поэтому я без звонка. Мы ведь дружили в прежние добрые времена, даже был несколько раз зван сюда в гости, адрес запомнил, вот и нагрянул. Но если вы не очень рады моему визиту, готов уйти.

Татьяна в растерянности, с которой ей никак не удавалось справиться, переводила взгляд то на мужа, то на Ирошникова.

– Ну что вы, Антон. Что вы… Мы рады, Антон, мы очень рады. Мы так рады, что даже не знаю, – Татьяна изображала на лице какие-то странные гримасы, сразу и не понять, то ли она старалась улыбнуться, то ли готовилась горько заплакать. – Мы очень рады, – повторила она, – вашему приходу.

– Я скоро уйду. Вот посижу немного и уйду. А у вас тут хорошо, тепло. Приятно в тепле-то посидеть. Вот немного передохну и побегу дальше. По своим делам.

– Боже, Антон, – Татьяна всплеснула руками. – Сидите, сколько вам захочется. Когда вы позвонили в дверь, думала, водопроводчик идет. У нас бачок подтекает в туалете, мы вызывали водопроводчика. А это вы…

– А это я, – повторил Ирошников последние слова хозяйки и покачал головой. – Виноват, но это я.

– Вы садитесь, Антон, – Татьяна показала на кресло. – Телевизор посмотрите.

– Да мне некогда, – ответил Ирошников. – Сейчас жизнь у меня такая суетная. То туда, то сюда. Много беготни.

– Да-да, я вас понимаю, очень даже понимаю, – Татьяна, не зная, что с собой делать, продолжала стоять посередине комнаты. – Печально, что я могу сказать, печально все это…

– Очень печально, – согласился Ирошников.

Хотелось спросить, какой повод для печали лично у хозяйки дома. Ирошникова ещё не поймала милиция – и это печально? Или беглый преступник заявляется в добропорядочный дом, подвергая опасности его хозяев, – и те в печали? Вопросы вертелись на языке, но Ирошников промолчал.

– Вы, наверное, есть хотите? – Татьяна жалобно посмотрела на Ирошникова. – Я как раз тефтели приготовила, будто знала… А на гарнир рис.

Ирошников устроился в кресле.

– И ещё компот хороший есть.

Татьяна, счастливая тем, что тягостный разговор позади, чуть не бегом помчалась на кухню.

* * *

– Соскучился, небось, по домашней кухне?

Вербицкий занял другое кресло, закинул ногу на ногу.

– Чего мне действительно не достает, это записной книжки. По ней я действительно соскучился. А домашняя кухня… Без неё прожить можно. На Руси издревле прекрасно относились к беглым каторжникам, юродивым, лишенцам. Даже любили их на свой лад, сейчас я пью эту любовь полной чашей.

– Горькая это чаша, – Вербицкий покачал головой. – Вообще-то ты правильно сделал, что пришел ко мне. Чем могу, помогу. Друзья ведь они в беде познаются.

Ирошников поморщился.

– Ты заимствуешь лексику нашего профорга. Эти слова он повторял, когда Витька Логинов по пьяной лавочке провалился в котлован и сломал себе что-то. А мы бегали к нему в больницу…

– Ты лучше о себе расскажи. Как все это могло случиться? Я лично в этой истории ничего не понимаю.

– Меня разыскивают за убийства, которые я не совершал. А я жду, когда в руках правосудия окажется настоящий убийца. Возможно, ждать придется долго, в этом деле все против меня. Получается, что ту старуху, которую проткнули лыжной палкой, перед её кончиной видел я один. Ушел, а через некоторое время сосед обнаружил труп. Получается, что кроме меня, её и проткнуть некому. И сосед показал на следствии, что я и есть тот последний человек, который видел бабку живой. Этот сосед, по существу, гвоздь всей программы. Мое слово против его слова. Но мое слово немногого стоит.

– Тебе не позавидуешь. История паскудная, хуже некуда. Но убийцу должны найти.

– Конечно, убийцу найдут, обязательно найдут, – кивнул Ирошников. – Так всегда происходит в книжках и кино. Но в жизни… Я ведь в глазах суда буду выглядеть жестоким корыстным убийцей. Тут никаких поблажек и скидок. И ещё большой вопрос – доживу ли я вообще до суда.

– А второе убийство, что произошло там? – Вербицкий сосредоточено разглядывал кончики пальцев.