Смерть – плохая примета

Но когда приедет тетя Света? В этой квартире она три года уже появляется редко. Переехала к сестре в Тушино, махнула на сына рукой…

(А ведь прежде даже словечка дурного по адресу Стаса не позволяла. Тоже – верила. Любила.)

А когда, приехав домой пять дней назад, увидела в комнате мертвого сына, чуть Богу душу не отдала… После похорон закрыла квартиру на все запоры и сказала – буду продавать… Воспоминаний много, а «черные дыры» она, судя по всему, развешивать по стенам не умеет…

Эх, надо было ей Стасика еще в школе как сидорову козу пороть! Марк говорил, Покрышкин с восьмого класса начал коробки с дурью таскать.

Сволочь!

Марья составила расписание на ближайшее время: уборка квартиры, короткий сон, физические упражнения по преодолению балконных барьеров. Заставила себя причесаться и съесть пару бутербродов и взялась приводить жилище в божеский вид.

До поздней ночи под окнами галдели готовые к каникулам подростки. До первых петухов на лавочке возле подъезда обнималась парочка. Мария плюнула на бдение и физические упражнения, перенесла операцию на следующую ночь и, отключив будильник, завалилась спать.

Беспечная и усталая, она не могла знать, что завтра утром бабулька из дома напротив выйдет погреться на солнышке, поболтает с соседками и услышит рассказ о том, как вчера днем в высотном доме опять была милиция с обыском. На той же лестничной площадке, где недавно застрелили высокого худого парня. Что страдает эта бабулька дальнозоркостью и хорошей памятью, что вспомнит она, как видела вчера рыжеволосую девушку, перебрасывающую что-то со своего балкона на соседний: картина приметная получилась, бабушка еще хотела сходить к подружке в этот дом, спросить – чего это у вас соседи друг дружке всякую дрянь подбрасывают? Не было бы беды, не случился бы пожар…

Сопоставит все это пенсионерка, сходит домой пообедать и после, надев выходное платье, отправится в милицию.

Конечно, Марья ничего не знала. Засыпая, она баюкала себя успокоительной мыслью: «А все же хорошо, что я так вовремя сориентировалась. Если бы после получения «сигнала» у меня нашли пистолет и наркотики, засыпала бы сейчас в тюремной камере на нарах. При подобном стечении обстоятельств и наличии мотива никто и разбираться бы особенно не стал. Засунули бы в камеру и заперли надолго.

Но какая же все-таки гадина сообщила о наркотиках и пистолете в доме?! – терзало, разрывая сон, недоумение. – Кто обвинил, кто оболгал?!

Неужто Марк?..

Не думать, не думать, не думать… Это кто-то из друзей Покрышкина решил немного «подшутить»… Мало ли придурков на свете? Я им часто «малину» обрубала…

Все это совпадение, совпадение, совпадение. Марк так не мог. Оставить пистолет в квартире – пожалуй, но сообщить в милицию?!

За что?!»

Часть первая

Глава 1

Участковый уполномоченный Алексей Андреевич Бубенцов торопливо доедал вторую тарелку любимого щавелевого супа. Плюс к щавелю в тарелке плавали листья молодой крапивы, щедро накрошенные вареные яйца, брусочки молодой картошки и две ложки сметаны; Бубенцов поглядел, как жена Анастасия выставляет на стол перед ним тарелку макарон по-флотски, и предупредительно помотал рукой с зажатым в ней ломтем черного хлеба.

– У-у, – произнес, не прекращая жевать.

– Сыру потереть? – догадалась Настя.

– Угу, – кивнул голодный муж. Настасья уже собралась отправиться на кухню, но была остановлена тетушкой.

– Останься, посиди с Алешей, я сама сыр на тру, – сказала Софья Тихоновна и проворно унеслась из столовой.

Женатый только четыре месяца старший лейтенант еще не успел привыкнуть к такой роскоши, как несколько ухаживающих женщин. Три дамы – Настя, тетя жены Софья Тихоновна и соседка, почти родственница баба Надя – наперебой старались угостить кормильца.

(Хотя, по сути дела, никаким «кормильцем» в этом доме Бубенцов не был. Ему повезло жениться на внезапно разбогатевшей наследнице, тетушки тоже особенно не бедствовали – баба Надя свое богатство из другого, но схожего источника приобрела, – и благородно приносимая до копейки зарплата участкового никакого «кормительного» эффекта здесь не имела.

Но все-таки. Пришел мужик с работы – все хлопочут. Все накрывают стол в гостиной, наперебой таскают закуски, подкладывают макарон и подливают в кружку молока.)

Надежда Прохоровна в тот день особенно не суетилась. Подперев кулаком щеку, сидела напротив и смотрела на опустошающего тарелку за тарелкой старшего лейтенанта. И было во взгляде бабы Нади столько удовольствия от вида жующего мужчины, что взгляд нисколько не смущал, не досаждал жующему мужчине.

– Что ж они тебя никак в покое не оставят, Алеша? – сердобольно поинтересовалась соседка – поч ти родственница. – Ты ж в отпуске с понедельника!

Что, без тебя никак не обойтись?

Слова эти, как и взгляд, легли на сердце жующего мужчины бальзамом – заботятся, жалеют работягу. (Попутно же интересуются, застольной беседой развлекают.)

– Да там такое было, баба Надя, – вздохнул «кормилец» и сыто посмотрел на наколотую вилкой макаронину. – Сначала скинхеды разгромили закусочную у рынка…