Смерть от тысячи ран

— Да не в том дело. Я вовсе не горю желанием провести здесь ночь, если ты… — надменно поджав верхнюю губу, Адриан Руано некоторое время разглядывал складки на загривке водителя, — твой… твой телохранитель совершит оплошность. Он не привык к здешним дорогам, а случись что, в такое позднее время мы никого не найдем. Не говоря уже о том, что место для встречи выбрано не самое удачное…

Хавьер Грео-Перес громко прищелкнул языком:

—  Chinga, [12]ты раздражен со вчерашнего дня, когда я велел Родриго вести твое авто. Тебе не в кайф давать другим свои вещи, no? Понимаешь ли, прислуге тоже надо развлечься… — Он бросил косой взгляд на своего sicario, [13]чтобы посмотреть, как он реагирует, но тот, сосредоточившись на дороге, даже бровью не повел. Сейчас не до игрушек.

Адриан взглянул на смутно очерченный в свете потолочной лампочки профиль молодого колумбийца. Привлекательный латинос: квадратное загорелое лицо, крупные белые зубы в обрамлении толстых мясистых губ, нос с легкой горбинкой, бездонные черные глаза и густая каштановая шапка волос, длинная и распрямленная гелем. Знай он толк в тряпках, был бы вполне соблазнительным. А так — всего лишь туповатый красавчик с туго набитым кошельком. К тому же он ненавидит jotos [14]вроде Руано.

— Потому же ты бесишься, что твоя штуковина, — Хавьер показал на экран GPS, — не работает. Зачем так дорого платить за приборы, которые не работают. Тебе не нравится, когда тебя имеют, no? Заметь, мне тоже, но я бы на твоем месте постарался наладить эту дрянь!

На заднем сиденье Адриан Руано вжался в подушки. Лучше было бы не намекать на то, что для GPS требовались четкие данные, а не смутные указания на «ничейные земли». Хавьер плохо переносил, когда ему перечили, и славился жестокими приступами убийственной ярости. Именно поэтому после того, как парень сильно нашалил с дочерью одного из представителей колумбийской верхушки, его отец, Альваро Грео-Перес, отправил сынка проветриться в Испанию. Даже старому Пересу оказалось не по силам замять подвиги такого рода.

А он, Адриан Руано, ни в чем не мог отказать старому Пересу. Ergo, [15]должен был заниматься сынком, а главное — занимать его, помогая развивать бизнес семьи в Испании. Дон Альваро «убедительно просил». Адриан Руано уже давно имел дело с подобными людьми, поэтому прекрасно знал, что значит, когда они «убедительно просят». Даже если клан Грео-Пересов сам согласился работать с ним и помочь ему сделать карьеру и даже если он, молодой успешный мадридский адвокат, взамен упрочил положение семьи здесь, в Европе, для них он остается всего лишь лакеем. А прислуге не следует оскорблять сыновей хозяина. И лакей, как это ни неприятно, должен подчиняться даже в своем собственном автомобиле, когда сынок хозяина говорит: «Садись сзади, а мы порулим».

Хавьер на переднем сиденье продолжал свой монолог:

— Кстати, место встречи выбрал не я, а твои друзья.

Адриан едва заметно покачал головой. Если бы Хавьер не поддался уговорам двадцатилетней представительницы усыхающей ветви английского рода, желающей соединить приятное с полезным в «Relais & Chateaux», [16]они не заехали бы в эту дыру. Британка, puta, [17]обосновавшаяся в Мадриде в поисках солнца и богатого мужа, пару дней назад заарканила Хавьера на какой-то вечеринке. Y este idiota [18]захотел произвести на нее впечатление, доставить ей удовольствие. О да, задница у нее изумительная, и, вероятно, она элегантно трахается, эта чванливая pequena perra [19]— кому что нравится, но, putamadre, [20]бизнес есть бизнес.

— Надеюсь, твои дружки умеют держать язык за зубами?

Нынче утром кое-что позабавило Адриана: эта шлюха явилась к завтраку странной походкой, с низко опущенной головой, в черных очках, в косынке, обмотанной вокруг шеи, и села как можно дальше от Хавьера. По всему видать, ее первая ночь с прекрасным идальго оказалась нелегкой. Адвокат мог бы предупредить ее перед отъездом, но она с первых минут знакомства и в дороге вела себя с ним так надменно, что… Он улыбнулся…

— Эй! — Хавьер схватил его за руку и встряхнул. — Ты что ухмыляешься? Смешно, что я спрашиваю, не болтливы ли твои дружки? Животики надорвешь!

— Это солидные люди. И их famiglia, [21]— Адриан умышленно использовал итальянское слово; он вперился суровым взглядом в глаза колумбийца, — очень серьезная. Хорошие люди. Уважаемые. — Адриан сдержал вздох. Жаль, что отец Хавьера так рассчитывает на сынка. — И твой отец им доверяет.

При упоминании об отце Хавьер отвернулся, как обиженный ребенок, и скрестил руки на груди. Все, чем он владел, чем занимался, все, за что его уважали люди, которых он знал, — все это он имел лишь благодаря дону Альваро. И Хавьер не любил, когда ему слишком часто об этом напоминают.