Смерть обреченных на жизнь

— Значит я, все-таки, умру? — опять потеряв надежду, спросила Мона.

— Ты не умрешь, — резко вскинулся Хулиан, — я не позволю этому случиться. Если вы позволите, я бы хотел уединиться, чтобы связаться с Фалем Хусто. Если кто и знает ответ на этот вопрос, так это он.

— Да, конечно! — Яго встал, чтобы проводить Корина Хулиана в соседнюю комнату. Он поторопился это сделать сам, из опасения, что кто-нибудь из слуг может проводить Хулиана в кабинет. Подобного кощунства по отношению к отцу Яго не мог допустить. И хотя головой он понимал, что это просто ребячество, его воротило, что Корин Фоли будет сидеть в кресле его отца. Оставшись без Хулиана в окружении сплоченных между собой молодых людей, Касиано почувствовал себя на вражеской территории. В принципе, это чувство не покидало его с самого прихода, но зная чрезмерную импульсивность сына, Хулиан все время его «гасил». А сейчас, когда отец был вынужден все свои силы бросить на то, чтобы связаться с Хусто Диасом, Чано остался «без прикрытия». Джакомо, Дэймон и Джельсамина производили впечатление сплоченной троицы, готовой порвать любого, кто только скажет «гав». Морган, хоть и не проявляла к нему явной агрессии, союзницей тоже было трудно назвать. Почувствовав надвигающуюся паузу, Чано решил задать вопрос, который его волновал.

— Малкани Джельсамина…

— О! Прошу вас, просто Мина! — Касиано слегка споткнулся об эту просьбу Малкани Куори, но быстро взял себя в руки и с улыбкой ответил.

— Только в том случае, если вы будете звать меня Чано.

— Чано? — на лице Джельсамины отразилось некоторое смятение, она будто пыталась что-то вспомнить.

— Да, Чано это сокращенный вариант от Касиано.

— Ах, ну конечно. Так, что вы хотели сказать, Чано?

— Хотел вас спросить, правда ли что Джинни возвращается домой? — Мина пристально взглянула на сына Корина Хулиана и попыталась хоть что-нибудь прочесть по его лицу. Попытка была абсолютно тщетной. Если что и могло выдать Касиано, так это глаза, которые слишком заинтересованно ожидали ответа.

— Да, это правда. В какой-то момент я поняла, что слишком соскучилась по своей подруге, и решила, что пора прервать ее пребывание в гимназии Фоли. — Про себя Джельсамина подивилась скоростью, с которой до молодого человека дошли новости о переменах в жизни Джинни. Но вспомнив, о количестве шпионов его отца в ее доме, она тут же перестала удивляться чему либо. — Чано, а позвольте вас спросить, что вы делали в гимназии, насколько я могу, судить из возраста гимназиста вы давно вышли.

— Совершенно верно. Я преподаю молодым людям нашей гимназии основы бизнеса, и когда они были с дружественным визитом у девушек, сопровождал их.

— Чано, а знакомство с гимназистками входит в обязанности сопровождающего студентов преподавателя? — Мина решила прощупать почву издалека. Трудно было разобраться, что произошло между Джинни и Чано, и почему она написала отцу, что ее сердце разбито.

— Конечно, нет, — улыбнулся ей Чано, — но вы же понимаете, что ни один мужчина в здравом уме, оказавшись в пределах видимости Джинни, не может не забыть обо всех правилах и ограничениях, и не бросится сломя голову перед этой плутовкой на колени. — Мина поперхнулась легким молодым фари от столь откровенного заявления Чано. Что-то не похоже было, что молодой отпрыск Борджиа собирался скрывать или отрицать роман с Джинни. И уж как-то совсем не вязалось подобное заявление с теорией о том, что он разбил Джинни сердце. Может быть, она поторопилась, выписывая подругу из гимназии? Может она что-то неверно поняла в том письме?

— Если честно, когда мне сообщили, что она покинула гимназию, я безумно обрадовался! — Мина не успевшая прийти в себя от предыдущего глотка фари, попавшего не в то горло, услышав последнее заявление, осторожно поставила стакан на стол, дабы еще чего дурного не произошло. И стала слушать дальше. — Зная, что ближайшее время проведу в Куори-сити, я представить себе не мог, как буду жить без улыбки вашей очаровательной подруги. — Яго демонстративно прокашлялся и спросил:

— Я правильно понимаю, что речь идет о твоей закадычной подружке детства дочери вашего садовника Томаса? — Строя свое впечатление о Касиано Борджиа на основании ходивших о нем слухах, Яго с трудом мог представить себе, что его что-то может связывать с дочерью простого садовника.

— Да, именно о ней, — с пониманием кивнула Мина, продолжая пристально изучать лицо Чано.