Смерть обреченных на жизнь

— Вы не понимаете, не правда ли? — горько улыбнулась Мина. — Хорошо, я объясню вам все до конца. Между мной и Яго состоялся откровенный разговор. На нас обоих оказывают давление с требованием скорее жениться и родить наследников. Яго спросил меня, за кого бы я хотела выйти замуж. И тогда я честно призналась ему в своих чувствах… Не буду говорить вам, что до последней минуты надеялась услышать ответное признание, это слишком горькое и болезненное для меня воспоминание. К счастью или к несчастью, сама не знаю, Яго не стал мне лгать. Он признался, что испытывает ко мне только братские чувства. Но, так как, он не верит в саму возможность того, что способен полюбить, то не видит для себя более удачного брака, чем со мной. Ну, а так как, для меня выйти замуж за Яго мечта всей жизни, то мы приняли это деловое соглашение. И хотя, я верю, что Яго еще найдет свою любовь, я слишком эгоистична, чтобы отказаться от возможности стать его женой. А теперь, когда вы все знаете, простите… Мне не просто признаваться в происходящем даже самой себе, а открыть свои чувства малознакомому мужчине… Я должна пройтись и побыть одна! — еще раз с болью взглянув на Дэймона, она с отчаяньем на лице вырвала у него свою руку, развернулась и стремительно пошла прочь из зала.

— Яго, ты болван! — неотрывным взглядом провожая, затянутую в темно-синий шелк платья, удаляющуюся фигурку Мины, с чувством произнес Дэймон.

— Поверь мне, я это знаю.

— Зачем ты это делаешь? Никогда не поверю, что ты так хладнокровно мог воспользоваться ее чувствами. Ты же погубишь ее максимум через год. Она усохнет от своей неразделенной любви к тебе.

— Или так, или бы Персоналий выдал бы ее замуж по своему усмотрению. И поверь мне, это было бы не лучше. Жених, которого для нее подготовили, загнал бы ее в гроб за пару недель. Хотя, нет, жить бы осталась, ибо от нее зависит существование этого мира, но они заставят ее тлеть всю оставшуюся жизнь. Я не могу позволить себе, бросить ее на растерзание этой шайки высокомерных идиотов. Да, я не люблю Мину, как женщину, но она не безразлична мне. И есть еще кое-что, о чем она не знает.

— О чем ты?

— Мой отец перед смертью завещал мне жениться на ней и оберегать. — Дэм в ужасе смотрел на друга. — Яго, как ты умудрился попасть в этот переплет?

— Сам не знаю. Пожалуйста, держи все это при себе. Мина открылась тебе, потому что разглядела какую-то неведомую мне тонкость. Не заставь ее пожалеть об этом.

— Яго, ты же знаешь, я последняя скотина, но причинить вред тебе или твоей кузине… Это не про меня.

— Конечно, знаю.

Мина стояла на огромной открытой террасе и наслаждалась одиночеством. Хотя почувствовать себя по настоящему одинокой было сложно. Джельсамина никогда прежде не видела таких странных террас. Вся ее площадь была засажена деревьями с огромными стволами, и создавалось впечатление, что находишься в лесу. За любым из этих деревьев могла оказаться парочка влюбленных, или очередной соглядатай какой-нибудь из Персон.

Мина старалась дышать медленно и спокойно, как учил ее дядя. С тех пор, как к ней вернулся Яго, темп ее жизни становился все более стремительным. И каждый раз требовал от нее все больших и больших затрат. Конечно, она испытывала необыкновенное удовольствие, вновь погружаясь в мир розыгрышей и интриг, но лгать, и постоянно разыгрывать кого-то было утомительно. Ее одиночество прервал Кейсар Шагрин.

— Малкани Джельсамина, вы позволите? — Вздрогнув от неожиданности, Мина почтительно склонила голову:

— Конечно, Ваше Величество.

— Давно хотел с вами поговорить, но никак не удавалось застать вас в одиночестве.

— Да, последнее время это стало непозволительной роскошью для меня.

— Джельсамина, дорогая, я был близко знаком с вашей дорогой матушкой и мне очень жаль, что вам пришлось пережить этот кошмар. — Мина почувствовала, как боль потери вновь охватывает ее.

— Да, это страшная потеря для меня.

— Для всех нас, поверьте, для всех.

— Вы наверняка задумывались, кто совершает все эти убийства. В конце концов, вам может грозить такая же опасность, как и всем остальным. — Мина пристально вглядывалась в лицо Кейсара, в надежде, что сможет хоть что-то прочесть на нем. Но лицо повелителя сейма Шагрин оставалось непроницаемо.

— Конечно, задумывался. Но если бы я знал, кто это, поверьте, давно бы остановил череду этих кошмарных убийств. Я совсем забыл, что смерть нашего дорогого Густаво, наверное, стала для вас не меньшей потерей, чем потеря матери. — Всякий раз, находясь рядом с Кейсаром Шагрин, Мина ощущала как тоска по матери и дяде разъедает ее.

— Джельсамина, дорогая! — раздавшийся от дверей голос Малкани Ремизы заставил скривиться Ришара.

— Малкани Куори простите, но я должен исчезнуть. Я на данном этапе истории не женат, а встречи холостых мужчин с Ремизой обычно очень грустно заканчиваются. — Мина даже не заметила, как он исчез, а вместе с ним и это тягостное чувство потери.

— Малкани Ремиза, как я рада вас видеть! — вполне искренне воскликнула Мина.

— Мой сын сказал мне, что вы позволили называть ему себя «Мина», это так трогательно!