Смерть нежна. Верлибры и истории

В полупустом зале кинотеатра шел фильм. О небе. Это был необычный фильм, потому что он был с одной стороны черно- белый, но при этом, о небе. Но это не было немое кино, время от времени раздавался свист прыжков парашютистов, или треск пленки, или облака шумели своими листьями.

Фильм начался ровно в восемь часов вечера. В зале было ровно двадцать человек. Мы смотрели фильм о небе.

В реальном мире никто никогда не видел таких фильмов. А мы видели. Мы были избранными.

Рома, мой сосед, по месту в зале, поделился со мной немного попкорном. На экране появилось предупреждение: «Выплюньте соль, через пять минут взлетаем». Черно-белая звезда лопнула о крыло истребителя.

«В зале не курить» – второе предупреждение. Рома затушил о передние кресло бычок.

«Надевайте маски» – третье предупреждение

«Сейчас будет громко» – четвертое предупреждение.

В следующие мгновение всех зрителей выбросила волна шторма. По экранному небу пошли волны пустоты. Кто-то заменил пленку.

Через мгновение экран взорвался, и все мы побежали к выходу. Начался пожар.

«Пропускайте вперед женщин, детей и инвалидов» – пятое предупреждение.

В воздухе пахнет серой, слышится оргия барабанов. Значит это всего лишь часть сеанса, понимает мы, и остаемся на месте. Тем временем вывеска «Выход из зала» тухнет, а места превращаются в камни. «Мы в западне» – думаем мы, и снова начинаем волноваться.

Тем временем, запах попкорна и чипсов так свойственный кинозалам, начинает испаряться. Серы тоже больше не чувствуется, пожар прошел. Барабаны перестают бить, теперь мы просто смотрим на небо, в своем естественный цвете. Это больше не черно-белый фильм, это больше не фильм, нет.

Крыша и стены зала куда-то исчезают, остаются только камни и небо. (Полотно экрана пропало еще во время третьего предупреждения).

Двадцать человек, первоиспытателей новой формы искусства. Я чувствую легкий вкус травы на языке и хочу улыбнуться месяцу ( но мне слишком хорошо, чтобы улыбаться) Я просто смотрю на небо и радуюсь что жив. Мы на улице.

Лена прервала тишину: -Пойдемте еще на карусели

–Давайте!– подхватывает Илья. «Только чур, место у окна, не занимать, я туда хочу»

–А, я хочу домой – плачет маленькая Вика

– Ну и иди, не кто не держит – говорит Лена

– Я с Викой- говорю я ребятам.

– Хорошо, Леша! Пока – говорят восемнадцать ровных пионерских голосов. И уходят в сторону мира.

Богомол вторая версия

Довольно жечь сердца глаголом

Ходить над пропастью во ржи

Не лучше ли миролюбивым богомолом

Сплести гнездо в рубахе лжи?

А где же ложь? А где тут правда?

Тут есть пространство волокна

Прочти текучей песни мантра

У баррикадного окна…

Но не бывать такой потехе

В семье погибнет богомол

И голова как лампа в цехе

Впервые освещает стол.

Сумасшедший кот на кладбище

Одинокий кот меж плит

На кладбище ловит мгновение

Не знает, он, что будет зарыт

Очень глубоко, в мое белое, как вино, стихотворение

В мой текст подобный яме зла

В мое тупое посвящение

Не миру, а тени подводных благ

Зарою глубоко, словно бабушка на зиму, в погреб, варенье

Чтобы проснувшись по весне, он замяукал с новой силой

И вновь отдался пустоте

Меж плит : такой родной, унылой.

«30.06.21»

Новый виток дадаизма

Я ли гордый дадаист

Сидящий в тени своей славы?

Порой очень больно разжать свой кулак

Так же как ослепнуть на время от вспышки фотоаппарата

Весло. Остров Пасхи. Комар в красном галстуке

Отсутствие связи времени… Замкнутость пальцев на затылке

Шарф из ягод, укрытых плющем шеи.

Возникновение нового понятия о чести

Сингулярная точность. И смех в коридоре больницы

Пауза, точка, небесная свастика

Легкий пожар, почки- их две

Сливовый пирог. Лицо в новостях

Лицо кандида. Хватит!

Не выходи на трибуну

Сегодня ты в теле, а завтра твой дао

Цветком распахнется- внеземной притягательностью

Главное следить за шариком в ямке

Сложен путь от кулака до ладони

Больно порой разжимать. Так же как и ослепнуть внезапно от ночи

Я ли горд собой в беспамятности писал песни

Я ли видел себя, ослепшего от музыки чернил

То была игра слов, и никакого вмешательства

Отбеливатель заменит снежные зерна

И сняв халат, как и тело, останусь наконец совсем один

Гордому поэту, пишущему исключительно в стол

Свое лицо ты прячешь от чужих зеркал

Но не потому что бесноватый или псих

А просто нет отточенности лекал

И каждый день сомнения влияют плохо на твой лик

И ты в созвездиях погряз

Считаешь их, как яркий счетовод

Но забываешь, тот, кто их к небу привязал

Был тоже лишь словесный, а значит, бездуховный код.

Минута, час, день, неделя, месяц, год

Прошли в сознании теплой белизной

За твоим шкафом спрятался рыжайший, светлый кот

Его цвет не зависит от тебя, и значит кот не твой.

«19.06.21»

"Его жена курица" – рецензия