Смерть Несущая

Упав на колени, девушка жадно хватала ртом воздух, постепенно приходя в себя. Она признала силу соперника, она никогда не посмеет бросить ему вызов. Именно по такому принципу жили вампиры. Но как бы то ни было, ненавидели тех, кто сильнее, всем существом и боялись.

— Так-то лучше, девочка, — раздалось с другой стороны шатра.

В это время воздух опять пошел рябью и последний участник сегодняшнего собрания, оказался на полу. Муилкорч удивленно озирался по сторонам, стараясь совладать с собственным телом, что было весьма трудно после насильственного перемещения.

— А вот и мой последний гость на сегодня, — с нотками пренебрежения, сказал тот, кто поставил успех своей задумки на исход сегодняшнего собрания.

— Где я? — спросил молодой дроу, озираясь вокруг и запоминая всех присутствующих.

— Ох, Корч, ты как всегда любознателен, — отозвался мужской голос с противоположной стороны шатра, до которого не доходил свет тусклой лампады, висевшей в самом центре этого округлого сооружения.

Муилкорч резко обернулся в сторону, откуда исходил звук. Тренированные мышцы и рефлексы охотника среагировали мгновенно. Мужчина оказался на ногах и уже согнул ноги в коленях, готовясь к прыжку.

— Не стоит, Корч. Я не для того вас всех собрал, чтобы калечить, — голос раздавался все с той же стороны.

— Может, покажешься? — коротко заметил дроу.

— Как скажешь, маленький дроу, — насмешливо раздалось над ухом Корча. Юноша невольно вздрогнул и медленно повернулся лицом к говорившему.

Взгляд его уткнулся в непроницаемую тьму, он невольно шагнул назад и только тут сообразил, что стоявшее перед ним существо было укутано в плащ черного цвета. На голову был накинут глубокий капюшон так, что лица было не видно.

От фигуры исходили ощутимые вибрации столь родной для дроу энергии. Будто тот, кто стоял перед ним, был соткан из чистейшей тьмы.

Это же почувствовали все присутствующие в шатре. Эрвинге так вообще был готов завыть в голос, настолько противоестественным казалось то, что он ощущал.

'Живой мертвец, не иначе', подумал оборотень, подавляя в себе желание заскулить.

— Доброй вам ночи, господа, и позвольте мне озвучить то, ради чего я вас собрал, — заговорил обладатель черного плаща.

— Думаю, нашего согласия не требуется, — заговорил как всегда невозмутимый Арда'ар.

— Ну, отчего же, — усмехнулся мужчина, — вы можете и возразить. Но, как мне кажется, сначала есть смысл выслушать то, что я хочу сказать.

Ответом ему было молчаливое согласие.

— Вот и славно, — одобрительно произнёс он, — У меня есть предложение, от которого смог бы отказаться лишь глупец. Прошу вас присядьте, господа. Сидя, знаете, думается легче, — мужчина хлопнул в ладоши и позади каждого из присутствующих, появились на вид весьма удобные кресла, обтянутые черной кожей.

— Ну же, — всё ещё доброжелательно подбодрил своих гостей он, указывая рукой, затянутой в черную перчатку на кресла. Безропотно присела лишь вампирша. Уж больно знакомой была для неё подобная интонация в голосе, столь похожая на её собственную, когда девушка была просто в бешенстве.

— Сесть я сказал, — уже жестче, произнёс мужчина. Эльфы буквально рухнули на предложенные им кресла, оборотень сопротивлялся, как мог, но всё же подчинился. Лишь Муилкорч не почувствовал никакого давления, но всё же решил этого не показывать и опустился в кресло.

— Так-то лучше, — небрежно кинул эту фразу мужчина и встал перед собравшимися, что сидели полукругом перед ним.

— Я собрал вас сегодня, чтобы сделать весьма выгодное предложение, которое, как мне кажется, заинтересует вас. Что ж, лирические отступления в сторону, я предлагаю вам то, о чем вы и ваши предки мечтали. То, что даровано лишь людям. Но разве могут они оценить сей дар? Нет. Они даже не понимают всё богатство, что даровано им от рождения. Ведь когда настанет день, и смерть их встанет у порога, это не станет неизбежным концом их существования. Каждому человеку дана возможность возвращаться в этот мир заново, но почему такая несправедливость? Разве вы не заслуживаете этого больше, чем кто бы то ни было?

— Так заведено не нами, не нам и решать, — не сумев сдержать себя, сказал Эрвинге. Всё его звериное существо буквально вопило о неправильности происходящего, и то, что Альфа до сих пор сдерживал трансформацию, было только благодаря его возрасту и опыту.

— Друг мой, — чувствовалось, что говоривший улыбается, — не хочу обижать Вас, многоуважаемый Эрвинге, но лишь глупцы боятся перемен. Но Ваше высказывание навело меня на мысль, должно быть, зря я выбрал оборотня для осуществления необходимой мне цели. Пожалуй, Вы лишний, Эрвинге, без обид, — мужчина нарочито небрежно махнул лишь кистью руки в сторону Альфы, как до слуха всех собравшихся донесся треск ломающихся костей.

— Боже, — одними губами прошептала вампирша.

Нет, девушке было плевать на судьбу 'псины', но она испугалась. По-настоящему испугалась за себя!