Смерть не имеет лица (Преданность смерти)

В случаях со слабыми людьми завещание часто было вообще единственным шансом бесповоротно настоять на чем-то своем, не опасаясь последующих нападок, – пусть даже если завещаемые мелочи были совсем мелкими. Но если речь шла о сильных завещающих людях… Тут наслед­ников волновало не столько самодурство как таковое, сколько его масштабы в денежном эквиваленте, делимом на количество наследников. И где-то здесь проходила гра­ница протокольного терпения. Мелочи оставались позади. Впереди предстояло главное. Кто и что должен был полу­чить? Когда и при каких условиях получатель завладеет тем добром, которое сумел собрать усопший за время, от­веденное ему судьбой? Так или иначе Ева, которая имела дело с чужой смертью ежедневно, предпочитала не присут­ствовать на подобных тривиальных, а порой и оскорби­тельных церемониях.

Между тем адвокат, оправдывая гонорар, зачитывал за­вещание. Какое-то время шло перечисление довольно мел­ких распоряжений. От них у Евы сложилось впечатление об убиенном как о человеке, который только тем и жил, что придумывал свои дурацкие игрушки, коллекциониро­вал пурпурные халаты и находил удовольствие в тертой моркови с бобами и сливочным соусом. Он не забыл людей, которые участвовали в тех или иных проявлениях его повседневной текучки, – от привратника до оператора связи в офисе. Покойный завещал своему адвокату, Сю­занне Дэй, творение скульптора-ревизиониста, которого она обожала… Зачитывая это место в завещании, Сюзанна замялась, но мужественно продолжила. Чувствовалось, что приближалось самое главное.

«Моему заместителю, Крису Типлу, который стал моей правой рукой, я завещаю свой золотой браслет и сумму в один миллион долларов, имея в виду, что он будет ценить первое и с толком использует второе. Моей прекрасной, любимой невестке – Клариссе Стэнли Брэнсон – заве­щаю жемчужное ожерелье, оставленное мне моей мате­рью, бриллиантовую брошь моей бабушки – и мою лю­бовь…»

Кларисса начала беззвучно плакать, закрыв лицо рука­ми. Ее узкие плечи задрожали, и дрожь не унялась даже тогда, когда ее обнял муж.

– Кларисса, успокойся, – прошептал Брэнсон, но так, что его услышала Ева. – Держи себя в руках.

– Извини, – она не подняла головы. – Извини…

– Би Ди, – обратилась к Брэнсону Сюзанна, взглянув на Клариссу с молчаливым сочувствием. – Может, мне лучше прерваться ненадолго?

– Нет, – твердо сказал он, крепче обняв жену за пле­чи. – Давайте продолжим.

– «Относительно моего брата и партнера, Б. Дональда Брэнсона. – Сюзанна перевела дыхание. – Размещение моей доли в нашем совместном деле оговорено в отдель­ном документе. В данном завещании я подтверждаю, что все причитающееся мне в „Брэнсон тойз энд тулз“ перехо­дит в его владение. Если же он скончается раньше меня, вся эта доля после моей смерти становится собственнос­тью его жены или детей от этого брака.

Настоящим завещанием Б. Дональду Брэнсону переда­ются также изумрудное кольцо и бриллиантовые запонки нашего отца, моя коллекция дисков, а также моя новая яхта «Ти энд Ти» – в надежде, что брат ее наконец испыта­ет и убедится, что не эта яхта явилась причиной зачтения данного завещания».

Брэнсон издал звук, похожий на короткий неестествен­ный смешок, и закрыл глаза.

– «Относительно Лизбет Кук… – Тут голос Сюзанны словно стал холоднее на несколько градусов, и она обдала Манца взглядом, в котором сквозила плохо скрываемая неприязнь. – … Я завещаю ей всю остальную долю при­надлежащего мне состояния, включая наличность, бан­ковские счета, недвижимость, финансовые авуары, ме­бель, произведения искусства, движимое имущество. Лиз­зи, любовь моя, не горюй слишком долго», – дочитала Сюзанна с видимым трудом.

– Миллионы! – Брэнсон медленно поднялся. Его лицо было смертельно бледным, а глаза сверкали. – Она убивает его, а ей предстоит получить миллионы! Я буду оспаривать это и бороться против этого, используя все, что у меня есть!

Он сжал кулаки и повернулся к Манцу.

– Я понимаю ваше огорчение. – Манц тоже поднял­ся. – Но, как бы то ни было, последняя воля вашего брата четко выражена и законно оформлена. Мисс Кук обвиня­ется не в преднамеренном убийстве, а всего лишь в убий­стве второй степени. Имеются судебные прецеденты, ко­торые защищают ее право на наследство.

Брэнсон ощерился подобно псу и ринулся к Манцу. Ева вскочила, чтобы остановить его, но Рорк среагировал бы­стрее. Крепко держа Брэнсона за руку, он тихо сказал:

– Би Ди, это не поможет. Поручите дело своему адво­кату. Ваша жена оглушена горем, ей нужно лечь. Отведите ее наверх и успокойте.

Кларисса в это время безудержно плакала, уткнувшись в спинку кресла. Лицо Брэнсона было настолько напря­женным, что кости, казалось, вот-вот проступят наружу.

– Вон из моего дома! – крикнул он Манцу. – Убирай­тесь отсюда к чертовой матери!

– Я провожу мистера Манца, – заверил его Рорк. – Позаботьтесь о своей жене.

Брэнсон как-то сразу обмяк, кивнул головой и повер­нулся к Клариссе. Он поднял ее на руки, как ребенка, и понес из гостиной, а Ева обратилась к адвокату Лизбет: