Смерть на заброшенной ферме

Что еще могла она сказать бедной старушке? Бор Дель, в девичестве Креппер, всю жизнь тяжело работала за гроши. Жизнь ее не баловала, но она никогда не жаловалась на судьбу, потому что понимала, что жаловаться и ныть бесполезно. И вот на склоне лет на нее свалилось огромное богатство! Интересно, представляет ли она, насколько богат был ее племянник Марвин, когда скончался? Наверное, нет. Реджи Фоскотт подождет, пока не получит все доказательства родства, а потом огорошит старушку. Но если у Лукаса Бертона в самом деле нет других родственников, значит, теперь Бор Дель очень богатая женщина. Как она распорядится деньгами и имуществом? Ронни уже нет, и делиться ей не с кем. Вряд ли она отправится в кругосветное путешествие — или хотя бы пойдет на Оксфорд-стрит за покупками, а не просто «посмотреть». Видимо, привычка к экономии въелась в ее плоть и кровь.

Она уже немолода. Кто унаследует состояние после ее смерти? Ведь детей у нее нет…

Джесс мысленно обратилась к покойному: «Эх, Лукас Бертон, Лукас Бертон! Эта женщина и ее муж воспитали, вырастили тебя. Они дали тебе крышу над головой, ведь беспутная мать совсем о тебе не заботилась… Тетка с мужем считали тебя своим родным сыном. А ты много лет не виделся с ними и даже не звонил. Случайно увидев тетку на улице, ты подарил ей пятьдесят фунтов. Пятьдесят фунтов, надо же! Одна пара твоих туфель стоила гораздо дороже… Вначале ты завещал все свое имущество бывшей жене и даже не заикнулся, что у тебя есть близкие родственники… Ты вычеркнул тетю с дядей из памяти. Ты знал, насколько они бедны. Неужели ты не мог за все эти годы хоть как-то помочь тетке и ее мужу Ронни? Что толку от всех твоих денег, Лукас? Кто-то должен был тебе напомнить: деньги не заберешь с собой на тот свет!»

— Нашел! — с довольным видом объявил Фил Мортон, кладя трубку. — Это частный склад. Такие мелкие компании за деньги готовы хранить все, что угодно: личные документы, антиквариат, вещи, для которых не нашлось места в доме. Вопросов они не задают. На их складе хранится множество вещей, о которых владельцы не хотят, чтобы кто-нибудь узнал. Вот почему когда тот или иной склад компании взламывают, — а такое время от времени случается, хотя их надежно охраняют, — невозможно выяснить, что же оттуда пропало. Сами хозяева ни за что не сознаются!

Оказалось, что даже с ордером подобраться к контейнеру Эндрю Ферриса непросто. Пухлощекий озабоченный управляющий неопределенного возраста — между тридцатью и пятьюдесятью — совсем не обрадовался, когда к нему пришли сотрудники полиции.

— Мы не спрашиваем клиентов, что именно они собираются оставить у нас на хранение, инспектор, это не наше дело… — заявил управляющий, гладя проплешину на голове и с ужасом разглядывая ордер. — Мы лишь требуем, чтобы среди вещей, сдаваемых на склад, не было опасных предметов: горючих, взрывчатых веществ, которые представляли бы угрозу для нашего персонала… Клиенты подписывают специальную декларацию. В наши дни законы об охране и гигиене труда очень строги. Однако спрашивать их, что именно содержится в их контейнерах, мы не имеем права. Они нам доверяют. Как бы мы преуспевали без доверия?

— Вам известно, с чем связан наш приезд? — осведомилась Джесс. — Ваш клиент подозревается в убийстве!

Наконец им вынесли старую черную лакированную коробку, в которой Феррис хранил свои вещи. Они нашли все: и розовую помаду Евы, и ее мобильный телефон, и мобильник Бертона, и его маленькую черную записную книжечку… В общем, все. В отдельный черный мешок для мусора Феррис аккуратно упаковал зеленый рюкзачок Джесс с ее мобильным телефоном и служебным удостоверением.

— Я же говорил тебе, он коллекционер, — самодовольно заявил Мортон.

— А по-моему, тут другое, — возразила Джесс, помахивая записной книжкой. — Он — потенциальный шантажист!

Глава 19

— Как хорошо, что вы его арестовали, — сказала Милада.

Воспользовавшись ее одобрением, Фил Мортон набрался храбрости и пригласил девушку на свидание. Он сразу понял, что везти ее в питейное заведение не стоит, ведь она и так всю неделю проводит в пабе. Поэтому Фил пригласил ее в Бат, на скачки. Милада неожиданно оказалась настоящим знатоком лошадей и неизменно угадывала победителей.

— Вот, смотрите! — Она с довольным видом разложила перед ним аккуратным рядком двадцатифунтовые банкноты. — Теперь мы можем пойти куда-нибудь и покутить от души!

Мортон умолчал о том, что вообще-то ему по средствам была лишь ближайшая пиццерия.

— Мы и так покутим от души, — решительно заявил он. — Кстати, уберите свои деньги. Сегодня я угощаю.

— Но вы ведь все проиграли, — заметила Милада. — Нет, нет, будем тратить мой выигрыш!

Спор пришлось отложить. Счет еще не принесли, и они по-прежнему сидели за столиком в ресторане, выбранном Миладой. Как только они вошли, у Мортона зародилось нехорошее предчувствие. Он сразу понял, что ресторан баснословно дорогой. Но он как-никак пригласил девушку на свидание, и пусть его назовут старомодным, но он хочет сам оплатить счет!