Читаем Смерть на проводе полностью

Через открытое окно я выпрыгнул в сад, кошкой вскарабкался на балкон второго этажа, нащупал рукой задвижку, открыл дверь, и, спотыкаясь о цветочные горшки, высвободил жену. Через двадцать томительных минут мы уже сидели у телевизора. С выключенным звуком, но счастливые. В районе комнаты Амира стояла идеальная, подозрительная тишина. На экране Фрэнк Синатра беззвучно пел песню с греческими субтитрами. И вдруг…

"Осторожно, Эфраим!" — успела лишь шепнуть мне жена, опрометью выключая телевизор и прыгая за диван. Я в свою очередь, заполз под стол, откуда смог увидеть Амира, ощупью пробиравшегося по коридору с помощью длинной палки. Он остановился перед нашей спальней, посмотрел в замочную скважину и повел носом, как ищейка.

"Эй, — позвал он, — вы, там, внутри. Эй, вы спите?".

Не услышав ответа, он повернулся и пошел прямо в гостиную. Это был конец… Я щелкнул выключателем и схватил его с громким смехом.

"Ха-ха-ха, — смеялся я. — Ха-ха-ха! Вот ты и попался, Амир! Сынок! Что?..".

Детали можно опустить. Конечно, удар его кулака был не столь болезнен, как царапанье. Но особенно неприятно, что в окрестных домах все это было слышно. А потом Амир выволок свою кровать из спальни и поставил ее у телевизора. Отчасти мы могли его понять. Мы глубоко его разочаровали, мы поколебали его веру в собственных родителей, мы действительно были виновны. С тех пор он звал нас не иначе, как "папочка-врун" и "мамочка-змея" и сидел перед экраном до утренней зари. В первые ночи я еще проверял пару раз, смотрит ли он без нас телевизор, но он спал там сном праведника. На том мы и остановились. И не делали больше ни единой попытки переставить его кровать. Почему, спросите? А чем бы он тогда занимался? Разве ловить мух или мучить кошку было бы лучше? Если он хочет смотреть телевизор, пусть себе смотрит.

Завтра мы все равно продадим этот чертов ящик… И купим новый.

<p>Минестроне а ля телевизионе</p>

Сейчас с трудом можно представить, что несколько десятилетий назад телевизор был настоящей сенсацией. Моя первая встреча с этим новым чудо-ящиком состоялась в 1968 году в одном маленьком итальянском ресторане. У его входа толпились люди, которые, вытянув шеи, старались рассмотреть, что там, внутри, происходит. Мое журналистское чутье не заставило повторять дважды. Я протиснулся в ресторан.

Картина, представшая передо мной, в общем-то, разочаровала. Ни драки, ни даже мало-мальски оживленной дискуссии, ничего. Посетители молча сидели за столами, смотрели в одну и ту же сторону и не шевелились. Я решил справиться о происходящем у одной из официанток, которая стояла так же неподвижно, прислонившись к стойке.

"Бейрут, — ответила она, не меняя направление взгляда. — Он только что начался".

Следуя за направлением ее взгляда, я обнаружил в углу помещения телевизионный аппарат, на экране которого как будто разверзлись ворота ада. Только теперь мне стало понятно, что строго ориентированное направление взоров посетителей ресторана — равно как и огромного количества толпящихся снаружи — было вызвано телевизионной трансляцией вестерна. Прием был чистым, синхронный перевод на хинди громким и отчетливым, ну, а кто этим языком не владел, мог пользоваться арабскими субтитрами. Как было ясно из происходящего, речь шла об одной толстой девушке, которая была влюблена в одного отважного юношу, который любил одного богатого мужчину. Или наоборот. Во всяком случае, они пели какую-то вариацию на совершенно незнакомую мне песню — "Ичи-какичи", — после чего оба соперника сошлись в смертельном поединке. А я почувствовал голод. В конце концов, я же в ресторане. "Куда можно сесть?" — спросил я официантку, уже другую, не замершую у стойки, а просто замершую, прислонившись к стене, пока продолжалась дуэль. Она даже не обратила на меня внимания.

"Куда хотите, — бросила она. — Не мешайте".

Я осмотрелся. Вообще-то была пара свободных стульев, но бог знает где.

"Там, где свободно, я ничего не увижу, — подкинул я официантке тему для размышления. — Не могли бы вы мне помочь?".

"Подождите, когда начнется реклама".

Когда началась реклама, жизнь снова вернулась в привычное русло. Официантка нашла для меня свободное кресло и втиснула его между двумя другими, так что я с помощью ложки для обуви мог действительно занять там место. Моих соседей это нисколько не потревожило, поскольку фильм снова начался. Сейчас толстая девушка любила уже совсем другого, который на этом основании вмешался в драку ее прежних любовников.

"Извините, пожалуйста, — обратился я к моему соседу слева. — Тут можно заказать что-нибудь поесть?".

"Вы кто?" — спросил он меня в ответ не глядя, пока руки одного любовника в последнем усилии тянулись к его новому сопернику.

"Я посетитель этого ресторана и сижу около вас. Тут есть что-нибудь поесть?".

"Вы молодой или старый?".

"Молодой".

"Как вы выглядите?"

"Среднего роста. Благородное, резко очерченное лицо. Очки. Блондин".

Только что богатый любовник, вылетев в окно, проследовал с песней к пухляшке.

Перейти на страницу:

Похожие книги