Читаем Смерть на ипподроме (Кураж, Нерв) полностью

— Может и не узнать, — ответил я, растирая полотенцем плечи и грудь. — Подумает, что это вышло случайно… Джеймс еще не рассказал мне, что было до скачки.

— Во всяком случае, — доверительно заметил Тик-Ток, — его кампания против тебя провалилась. После сегодняшнего он не рискнет продолжать.

Я согласился с ним. Но это лишь потому, что мы слишком мало знаем о жестокости того мира, в котором живем.

Джеймс, погруженный в бумаги, ждал меня в своем кабинете у конторки. Ярко пылал огонь, и его отсветы поблескивали на стаканах, стоящих наготове. Я уселся в потертое кресло у огня, а он возвышался надо мной. На сильном, жестком лице — озабоченность.

— Я приношу извинения, — выпалил он вдруг.

— Не стоит. Нет необходимости.

— А ведь я чуть не позволил Морису дать Ботве этот проклятый сахар. Просто не мог поверить, что он способен на такой зверский план — отравить каждую лошадь, на которой вы должны скакать!

— Как это было?

Он пригубил свой стакан:

— Я приказал Сиду, чтобы никто, абсолютно никто, каким бы важным лицом он ни был, не давал Ботве что-нибудь съесть или выпить перед скачкой. Когда я зашел в загон с вашим седлом, Морис был в соседнем загоне, и я видел, как там он давал сахар лошади. «А Ботве никто ничего не давал», — сказал Сид. Он помолчал и отхлебнул из стакана. Я прикрепил ваш номер, надел седло и начал застегивать подпругу. Морис вышел из-за перегородки, сказал: «Привет» и улыбнулся своей заразительной улыбкой… Я поймал себя на том, что улыбаюсь ему в ответ, и подумал, что вы рехнулись. Морис слегка хрипел из-за астмы… Потом опустил руку в карман, вынул три кусочка сахара, этак естественно, небрежно — и протянул Ботве. Руки у меня были заняты подпругой, и я подумал, что вы, верно, ошибаетесь… Но… не знаю… что-то было не так в том, как он стоял с вытянутой рукой, сахар на ладони. Какое-то напряжение, которое мне не понравилось. Люди, любящие лошадей, когда угощают сахаром, гладят им морды. А если Морис их не любит, зачем он сует им сахар? Как бы там ни было, я вдруг решил, что никакого вреда не будет, если Ботва обойдется без этого сахара. Так что я отпустил подпругу, сделал вид, будто споткнулся и наступил на него.

— А что он? — воскликнул я в восторге. — Сказал что-нибудь?

— Ни слова. Я извинился, но он даже не ответил. Какое-то мгновение он был в полной ярости. Потом снова улыбнулся и… — глаза Джеймса блеснули, — заявил, как он восхищается мною, что я даю бедному Финну эту последнюю возможность.

— Как мило с его стороны, — пробормотал я.

— А я объяснил, что это не последняя ваша возможность: в субботу вы скачете на Образце. Он только переспросил «Правда?», пожелал мне удачи и ушел.

— Значит, сахар раздавлен и его вымели вместе с грязной соломой?

— Да.

— Нечего дать на анализ. Никаких улик. Досадно!

— Если бы я не наступил, Морис мог его поднять и снова предложить Ботве. А у меня с собой не было сахара… Ни кусочка, чтобы подменить… Честно говоря, я не верил, что он понадобится.

Я знал, что он и не собирался заботиться об этом. Но все же он позаботился. И я никогда не перестану испытывать чувство благодарности.

Мы попили виски. Джеймс спросил внезапно:

— Почему? Я не понимаю, почему ему понадобились такие усилия, чтобы вас скомпрометировать? Что он имеет против вас?

— Я жокей, а он нет, — просто ответил я. — Я умею скакать, а он нет. Зависть, злобная зависть и все.

Я рассказал ему про мой визит к Кладиусу Меллиту и про его ответы. И еще добавил:

— Это не случайно, что вам и большинству тренеров трудно найти жокеев. На всех влияет Кемп-Лор — впрямую или через свои тени — Баллертона и Корина Келлара. Они, как губки, впитывают все это. Вы мне сами недавно повторяли: Питер Клуни всегда опаздывает, Тик-Ток не стремится к победе, Дэнни Хигс слишком азартно играет, Грэнт продает информацию, Финн утратил кураж…

Он в смятении уставился на меня. А я спросил:

— Вы же верили в это, Джеймс, правда? Даже вы! А уж все остальные и подавно. Да и почему бы им не верить, коли эти слухи подтверждались так наглядно. Не так уж много у нас нужно, чтобы тренер или владелец лошадей потерял доверие к жокею. Мы абсолютно бесправны! И достаточно вскользь бросить намек, что жокей вечно опаздывает, или бесчестен, или трусит, — и скоро, да, очень скоро он вылетает из игры… Арт! Арт покончил с собой потому, что Корин уволил его. У Грэнта — психическое расстройство. Питер Клуни дошел до того, что его жена голодает в нетопленном, ледяном доме…

— А вы? — спросил Джеймс.

— Я? Ну… Не очень-то я радовался жизни последние три недели.

— Еще бы, — как бы впервые поставил он себя на мое место. — Пожалуй, что так.

— Эти гонения против жокеев тщательно продуманы. Каждую неделю в передаче. На скаковой дорожке» говорилось нечто уничтожающее про кого-нибудь из нас. Когда он пригласил на передачу меня, то объявил, что я — неудачник. И ему хотелось, чтобы я действительно оставался таким. Помните, как он показал кусок хроники с моим участием? Вы бы ни за что не пригласили меня на работу, если бы посмотрели передачу до того, как сами увидели меня в деле.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мастера детектива

Перекрестный галоп
Перекрестный галоп

Вернувшись с войны в Афганистане, Том Форсит обнаруживает, что дела у его матери, тренера скаковых лошадей Джозефин Каури идут не так блестяще, как хочет показать эта несгибаемая и волевая женщина. Она сама и ее предприятие становятся объектом наглого и циничного шантажа. Так что новая жизнь для Тома, еще в недавнем прошлом профессионального военного, а теперь одноногого инвалида, оказывается совсем не такой мирной, как можно было бы предположить. И дело не в семейных конфликтах, которые когда-то стали причиной ухода Форсита в армию. В законопослушной провинциальной Англии, на холмах Лэмбурна разворачивается настоящее сражение: с разведывательной операцией, освобождением заложников и решающим боем, исход которого предсказать не взялся бы никто.

Дик Фрэнсис , Феликс Фрэнсис

Боевик / Детективы / Боевики

Похожие книги