Смерть на ипподроме

– Брось! – благоразумно сказал я, застыв на месте. Нас разделяло всего фута четыре. В ответ он посоветовал мне проделать нечто, совершенно невозможное с биологической точки зрения.

– Не будь ослом, Грэнт, – сказал я, – Брось эту штуку и давай сменим твое колесо.

– Ты тра-та-та, – ответил он непристойностью. – Ты отнял у меня место!

Объяснять что-либо было бессмысленно. Глаза у него налились кровью, крупные ноздри раздулись. С этим диким, перекошенным от бешенства лицом, с поднятым в дрожащей руке рычагом он являл собой устрашающее зрелище.

Грэнт взмахнул своим оружием, целясь мне в голову. В этот момент он был попросту невменяем. И если бы удар пришелся в цель, он убил бы меня.

Рычаг просвистел мимо моего правого уха. Грэнт снова размахнулся, чтобы размозжить мне голову. Но я опять увернулся, сделал шаг вперед и ударил его под ложечку Он как-то странно хрюкнул и уронил руку с рычагом. Голова упала на грудь. Я сделал шаг вправо и стукнул его ребром ладони по шее.

Грэнт распростерся на земле. Я вынул рычаг из его ослабевших пальцев, уложил вместе с другими инструментами в сумку и сунул все это в багажник его машины.

Похолодало. И в раннем сумраке все цвета стали черно-серыми. Я присел на корточки около Грэнта Сознание уже почти вернулось к нему, он тяжело дышал и слегка постанывал.

Наклонясь, я спросил его как бы между прочим:

– Грэнт, почему Эксминстер уволил тебя? Он пробормотал что-то невнятно. Я повторил вопрос. Он не ответил Я вздохнул и поднялся Тут он вдруг произнес отчетливо:

– Он сказал, что я продавал информацию. Я наклонился и снова спросил – Какую информацию?

Но хоть губы у него шевельнулись, он больше не сказал ни слова.

Я не мог просто взять и уехать, оставив его лежать тут на холоде. Снова вытащил инструменты и поставил ему запасное колесо. Закрутил гайки, накачан шину, снял домкрат и засунул в багажник вместе с проколотой шиной.

Сознание к Грэнту еще не вполне вернулось. Но не так уж сильно я его ударил, чтобы он мог долго оставаться в этом полусне. Я потряс его за плечо Он открыл глаза. На долю секунды показалось, будто в них появилась улыбка прежнего Грэнта. Я помог ему сесть, прислонив к машине. Он выглядел совершенно выпотрошенным.

– О господи! – произнес он. – О господи! – Прозвучало это как настоящая молитва, исходящая из тех самых уст, которые только что кощунствовали.

– Если бы вы обратились к психиатру, вам стало бы легче, – осторожно заметил я Он не ответил, но и не сопротивлялся когда я усадил его в "мини-купер". Грэнт не мог вести свою машину, а оставить его было не на кого.

К счастью, жил он всего милях в тридцати. Я подъехал к невзрачному дому, расположенному на окраине маленького городка. Света в окнах не было.

– Вашей жены нет дома? – спросил я.

– Она ушла от меня, – рассеянно ответил он. Потом у него напрягся подбородок, и он буркнул:

– Не лезь, трам-та-ра-рам, не в свое дело. – Он выбрался из машины и, с шумом захлопнув дверцу, закричал:

– Катись отсюда со своей, трам-та-ра-рам, добротой. Не нужна мне твоя, трам-та-ра-рам,помощь.

Оставаться с ним не было никакого смысла. Я включил зажигание и уехал. Но, не отъехав и на милю, с неохотой пришел к мысли, что нельзя оставлять его одного в пустом доме. Я остановился и спросил у пожилой женщины с сумкой в руках, как найти доктора. Она направила меня к большому дому на тихой боковой улочке. Я позвонил. Хорошенькая девушка объявила:

– Хирургический прием с шести.

Она хотела было захлопнуть дверь, но я успел сказать:

– Пожалуйста, мне нужно поговорить с доктором. Случай не хирургический.

Она исчезла. Слышались лишь громкие детские голоса. Вскоре появился молодой, круглолицый мужчина, жующий шоколадный торт с кремом, – с присущим врачам покорно-вопросительным выражением на лице.

– Грэнт Олдфилд ваш пациент?

– Он что, снова упал с лошади?

– Не совсем так... Не могли бы вы поехать и взглянуть на него?

– Сейчас?

– Да, пожалуйста. Он.., его вывели из строя на скачках.

– Минуточку.

Вскоре он вновь появился с чемоданчиком и еще одним куском торта.

Едва усевшись в мою машину, он тут же спросил про разбитое стекло, поскольку декабрьский ветер дул нам в затылок.

Я рассказал, как было дело, Он слушал молча, слизывая крем с куска торта. Потом спросил:

– Почему он напал на вас?

– Ему кажется, что я отнял у него место.

– А это не так?

– Нет. Он потерял это место за несколько месяцев до того, как его предложили мне.

– Значит, вы тоже жокей? – поглядел он на меня с любопытством.

Я кивнул и назвал свое имя. Он сказал, что его зовут Пэр-нел, В доме Грэнта было все так же темно. Маленький палисадник был совсем запущен и завален опавшими листьями. Заросшие травой клумбы грустно виднелись в свете уличных фонарей. Звонок прозвучал пронзительно, но безрезультатно. Мы снова позвонили. Доктор разделался с тортом и облизал пальцы.