Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

– Простите, сэр. – Когда Шервуд обернулся, она замерла и сделала реверанс. – У меня для вас послание.

– От кого?

– Мажордом Уэллс дал его мне, сэр, и сказал, что это от ее светлости.

– Леди Далгат?

– Да, сэр.

Шервуд торопливо встал, едва не опрокинув тарелку.

– Тогда давайте его мне.

Он протянул руку, но Рисса Лин помедлила. В ее глазах мелькала тревога.

– Что такое? – спросил Шервуд.

– Сэр, я видела ваш мольберт, краски и кисти, этим утром в кабинете, и… – Она покраснела. – Я находилась за дверью и слышала, как вы говорили ее светлости… про то, что она знает… что имеет ко всему этому отношение.

– И что? – нетерпеливо спросил он. Шервуду нравилась Рисса Лин, но если леди Далгат написала ему послание – впервые в жизни! – он хотел знать, что в нем говорится.

– Ну, я думаю, вы правы, сэр. Думаю, она знает… Именно она сделала это.

– Спасибо, Рисса Лин, я ценю твое мнение…

– Сэр… – Она прикусила губу и уставилась на свои ноги. – Я не просто думаю, что это сделала она. Я знаю.

– Что ты хочешь сказать? Ты что-нибудь видела?

Рисса Лин покачала головой.

– Тогда откуда знаешь?

– Вот уже десять лет как я прислуживаю леди Далгат. С тех самых пор, как ей исполнилось двенадцать, сэр. Я находилась тут, когда ее принесли после падения с Дерби. Ее было не спасти, сэр. Бедная Ниса. У нее была сломана спина. И шея. Она была уже мертва, когда ее принесли в замок.

– Что? – Все мысли Шервуда занимало послание в руке Риссы Лин, но ее последние слова он услышал. – Что ты такое говоришь?

– Я говорю, что графиня Ниса Далгат, дочь графа Бидля Далгата, умерла два года назад. Его сиятельство рыдал так, что сердце разрывалось. Она была его единственным ребенком, единственным, что осталось от леди Рейчел. Он не мог позволить ей умереть. Велел настоятелю Августину привести ту ведьму, Мэдди Олдкорн. Рядом с его сиятельством были только я да настоятель, когда Мэдди сказала ему, что его дочери не помочь.

– Рисса Лин, леди Далгат жива. Она здесь, в… Ты держишь письмо, которое она написала мне!

– Это не ее светлость. Это кто-то другой – что-то другое. Я говорю это вам, потому что знаю, что вы мне поверите. Вы видите ее сущность. Простая леди не смогла бы починить ваш мольберт и краски. Простая леди не выжила бы после отравления. И я видела, как на нее свалился тот камень. Он попал точно в цель, сэр.

– О чем ты? Она бы погибла. Камень был… – Шервуд показал на один из огромных блоков, наполовину скрытых травой, – …большим, как этот.

– И я видела, как она отмахнулась от него, точно от мухи, – добавила служанка.

Он прищурился:

– Рисса Лин, ты пьяна?

Она сердито нахмурилась:

– Вовсе нет, сэр! И я не понимаю, почему вы ведете себя так, будто не верите мне.

– Потому что я не верю! – Шервуд почти выкрикнул эти слова, но его внутренний голос шептал: «Да».

– Я думала… – Рисса Лин стиснула губы. – Я думала, вы другой. – Ее нижняя губа задрожала. – Надеялась, вы поймете. – Она развернулась и пошла прочь.

– Письмо! – крикнул он.

Рисса Лин снова развернулась. В ее глазах блестели слезы. Она швырнула ему пергамент.

– Вы любите чудовище, когда я… я стою прямо перед вами! Будьте прокляты! Будьте вы прокляты, Шервуд Стоу! Давайте, бегите к ней. Пусть демон утащит вас в Файер! Мне безразлично!

И Рисса Лин убежала в слезах, оставив послание трепетать на траве, колеблемое ветерком.

* * *

Шервуд запомнил послание и мысленно повторял его, вытаскивая меч из груды барахла в углу комнаты. На клинке не было ржавчины в отличие от его владельца. Шервуд лучше заботился о своем мече, чем о себе. Не помнил, когда в последний раз обнажал клинок или занимался физическими упражнениями, не считая долгих прогулок.

Как и все прочее, Шервуд унаследовал меч от Ярдли; откуда его взял Ярдли, не знала ни одна живая душа. Меч незамысловатый, с прямой гардой и навершием в виде головы ястреба, однако это был серьезный клинок, работа мастера, а не игрушка. Странствующие художники не обзаводились многочисленным имуществом, и все, чем они владели достаточно долго, имело немалую ценность. В большинстве королевств Аврина лорды требовали, чтобы крепкие мужчины умели обращаться с оружием и при необходимости пускали его в ход. Однако вооруженными ходили только аристократы и представители власти вроде шерифов и солдат. И потому Шервуд, как и его предшественники, хранил меч в скатке постельных принадлежностей – подальше от случайных взглядов, но под рукой.

На Шервуда нападали. В большинстве случаев он привлекал внимание пары головорезов, обычно владевших одним ножом на двоих. При виде извлеченного из скатки меча они делали ноги. Но несколько раз ему довелось противостоять хорошо вооруженным грабителям – настоящим разбойникам, которых не отпугнешь длинным клинком, – и тогда Шервуду приходилось драться за свою жизнь.