Смерть или слава

Юрген забрался обратно на сиденье водителя перегруженного и теперь изрядно помятого багги. Я был изумлен тем, что после всего того избиения, которое этой машине пришлось только что перенести, она еще могла бегать, но она, дернувшись, пришла в движение ничуть не хуже, чем делала это раньше, и мы повели импровизированную автоколонну в сторону ворот со всей скоростью, которую Юрген мог выжать. За нашими спинами раздались нестройные крики радости, когда заключенные поняли, что наконец убираются из этого места, и я переключил передачу на общую волну отрядных коммуникаторов.

— Заградительный огонь! — приказал я. — Не позволяйте им перегруппироваться, или нам конец!

Я подчеркнул свои слова тем, что срезал группу зеленокожих, изготавливавших к стрельбе какую-то ракетную установку, которая, как я был уверен, несмотря на свой топорный внешний вид, была более чем способна своим выстрелом пробить нашу броню, и потому с удовольствием увидел, как они упали в волнах сукровицы и перепутанного, разорванного металла. К нашей удаче, один из болтов детонировал боеголовку, которую они заряжали, и она взорвалась, расширяя радиус полнейшего разрушения вокруг себя до самого что ни на есть удовлетворительного.

— Этим и занимаемся, — заверил меня Тайбер, и солдаты открыли стрельбу из лазганов, не заботясь о прицельности, но полагаясь на то, что сама по себе настоящая метель автоматического огня, которую они производили, заставит зеленокожих поплясать.

Говоря по правде, любая попытка прицелиться с борта одной из наших дико подпрыгивающих машин все равно была бы обречена на провал. К моему удивлению и облегчению, некоторые из солдат отряда или, скорее, кто-то из освобожденных пленников начал палить и из тяжелых орудий, смонтированных на позаимствованных нами машинах, с полным отсутствием чего-либо отдаленно напоминающего стрелковые способности, но, несмотря на это, добавляя изрядного хаоса к происходящему.

— Ворота закрыты, — напомнил мне Юрген, и я снова крутанул болтер, выцеливая филигранное переплетение металла и небольшую кучку впавших в истерику зеленокожих, сжавшихся под створками ворот.

— Уже нет, — произнес я с определенным удовлетворением, в то время как град разрывных снарядов разнес на куски равно и ворота, и орков.

Юрген протаранил образовавшийся проем, заставив машину подскочить на телах и выбив снопы искр из толстой бронеплиты, защищавшей переднее отделение нашего крепкого маленького багги, когда остатки препятствия разлетелись от него в ночь. Мы выметнулись на улицу, все еще ускоряясь и уносясь в приветливую тьму, с моторами, завывающими подобно душам проклятых, эхом отдаваясь от строений вокруг нас.

— Все покинули пределы стены, — передал Тайбер, и я снова активировал микрокоммуникатор на передачу.

— Ласкинс, — передал я, — подрывайте баки.

— А я уж думал, вы никогда не попросите.

Еще одна огненная полоса вырвалась из лежащего в руинах особняка, где окопался расчет нашего ракетомета, и исчезла в глубине огороженной стеной зоны. Через мгновение весь мир вокруг окрасился красным и в мои уши ударил звук, который превосходил предел слышимого, так что ощущался просто как физическое воздействие. Наш несущийся в ночь багги содрогнулся и пошел было юзом, но Юрген восстановил контроль над машиной с обычным своим невозмутимым видом. Оглянувшись, я увидел огромный шар пламени, вздымающийся за нами, будто расплавленное ядро планеты внезапно соскучилось у себя внизу и решило на минутку подняться сюда, чтобы прошвырнуться по округе.

Голос ракетометчика приобрел несомненный оттенок удовлетворения:

— Хорошо вошло.

— Хаском, — приказал я, — отделяйтесь и подберите их.

Сам я не собирался останавливаться сейчас ни для чего, кроме, пожалуй, личного визита Императора, и, только когда бушующий огонь за нашими спинами уменьшился до далекого зарева, я велел Юргену притормозить, чтобы позволить остальной части автоколонны нагнать нас.

Насколько я мог судить, теперь наше положение стало хуже некуда: вместо группы тренированных бойцов, за которыми я мог прятаться, мы приобрели целый поезд гражданской обузы, каковой, вне всякого сомнения, привлечет каждого зеленокожего на этой планете по наши души. Я мог бы с тем же успехом рассчитывать на безопасность, присоединившись на марше через континент к полковому оркестру. Но конечно же, выражать хоть одну из этих мыслей даже на лице не было никакого смысла, если я только хотел, чтобы солдаты оставались в полной боеспособности и подчинении, так что я лишь тяжко вздохнул, поправил фуражку и спустился с нашего багги на дорогу, излучая столько невозмутимости, сколько мог.

— Ну, пошли, Юрген, — произнес я. — Пора бы поприветствовать наших новых гостей.

Примечание редактора