Смерть или слава

Надо признать, даже спустя столько времени воспоминание о происшедшем далее порождает во мне ощущение радостного, мягкого тепла. Говоря кратко, все сработало как по нотам. Едва Юрген нырнул в сторону, орки, напиравшие на гаражные двери, внезапно обнаружили, что те начали подаваться. Издав очередной пробирающий до костей «Вааагх!», они потоком устремились через расширяющийся проем — как раз вовремя, чтобы столкнуться с набирающим скорость во встречном направлении грузовиком. Мучительно завывая двигателем, несчастная машина, будто плуг, прошла прямо через центр толпы зеленокожих, разбросав тех, кому повезло, и раздавив не столь удачливых, исчезнувших под ее колесами с хрустом и чавканьем, которое было неловким образом сходно со звуками, какие обычно издавал Юрген, заполучивший тарелку с дарами моря. Если гибнущие и успевали исторгнуть последние крики, то они потонули в разъяренном боевом кличе остальных, как один повернувшихся, чтобы преследовать удаляющуюся машину, дико паля на бегу.

— Вперед, — окликнул я Юргена, устремляясь за ними. Как я и надеялся, диверсия удалась просто чудесно — все до единого орки теперь устремились в погоню за пустым грузовиком. Я лелеял надежду на то, что по крайней мере некоторые из них догонят свою цель прежде, чем таймер дойдет до назначенной мною отметки. — Через пару секунд тут будет не очень здоровая атмосфера.

И в этом я абсолютно не ошибся.

Я устремился прочь от пакгауза и одновременно от грузовика с его дико завывающим эскортом зеленокожих, большинство которых продолжало впустую и с приятным отсутствием всякого результата тратить на него патроны; точнее, если быть до конца честным, то я просто бежал куда глаза глядят, лишь бы только поскорее убраться оттуда. Мы как раз достигли огораживающей периметр складов сетчатой стены, которой хватило мимолетного взмаха моего цепного меча, чтобы согласиться пропустить нас, и осматривались, стараясь решить, куда рвануть дальше, когда отряд орков возле черного входа, очевидно, преуспел в том, чтобы ворваться на склад. Последовал громкий, но удивительно глухой звук «бамм!», раскатившийся по плоскому пустому пространству между ним и более крупным, лежащим в руинах зданием, на которое мы вышли, — как я полагаю, стены пакгауза удержали внутри большую часть звуковой волны. Медленно, сопровождаемая поднявшимся вокруг грибовидным облаком пыли, крыша склада рухнула внутрь.

— Это научит их не врываться без приглашения, — констатировал Юрген с очевидным удовлетворением.

Толпа орков, преследовавших грузовик, смешалась, в недоумении оглядываясь назад и пытаясь понять, что происходит, когда второй взрыв разметал машину и ее горящее содержимое в радиусе, гораздо более широком, чем я мог предполагать. Рев злости и боли был даже сильнее воинственных криков, и многие зеленокожие, мгновенно превращенные в живые факелы, ничего не видя вокруг, закружились на месте, прежде чем пьяно споткнуться и упасть на обожженный солнцем камнебетон. Юрген улыбался, и его настроение с каждой минутой явно улучшалось.

— Похоже, для этих нам прометий уже не понадобится.

Тут бурная радость овладела и мною тоже, так что я едва смог удержаться от того, чтобы не вскинуть высоко в воздух сжатую в кулак руку, будто я только что забил выигрышный гол в скрамбольном матче, и только осознание того, что Юрген найдет подобную жестикуляцию недостойной и, несомненно, до конца дня повесит на лицо мину, подобную выражению мордочки щенка, страдающего несварением желудка (которая, как он полагал, выражала многострадальное терпение), удержало меня от подобного поступка. Впрочем, это было очень даже кстати, потому как торжество нашей победы, как вскоре должно было выясниться, было несколько преждевременным.

— О нет, — произнес я, вложив в эти слова все свои чувства. — Да ты просто, к фрагу, шутишь!

Еще одна кучка зеленокожих с оружием на изготовку появилась из руин прямо по курсу и тут же устремилась в нашу сторону со столь уже знакомым боевым кличем. Я кинул взгляд вокруг, выискивая укрытие, и как раз в этот момент из сливной канавы перед нами выметнулся орк и обрушил мне на голову свой громадный мясницкий топор.

Глава десятая