Смерть или слава

«Вырубить двигатель, вырубить двигатель…» — речитативом повторял я про себя, оглядывая кафедру в поисках крупного красного переключателя, который, как я был уверен, попадался мне на глаза лишь мгновение назад. Едва ли не в последнюю минуту я нашел его и долбанул по нему рукой. С тошнотворным креном, который, несомненно, стал бы последней каплей для Юргенова желудка, если бы его хозяин еще оставался в сознании, чтобы ощутить что-либо, система обратной тяги полностью отключилась, и мы наконец попали под ничем не сдерживаемое действие гравитации.

Впрочем, я довольно хорошо рассчитал наш прицел, если только могу говорить за себя. Мы рухнули, подобно раскаленному добела камню, почти в самый центр озера, скользнули по его поверхности в облаке пара и снова отскочили в воздух, будто серпом срезая ряд деревьев, идущих по краю береговой линии. В этот момент мне показалось, что я вижу где-то среди них мерцание металла, но из-за круговерти поднятой нами водяной взвеси, едва ли не сразу сменившейся обломками дерева и тяжелым черным дымом, когда они разом занялись огнем, у меня не было времени, чтобы взглянуть еще хоть разок или вообще задуматься об этом. Каждая мышца и косточка в моем теле, казалось, рвется и колеблется в своем собственном направлении, а привязные ремни врезались в ребра, подобно ногтям эльдарской ведьмы. Мое зрение начало туманиться, заставляя опасаться, что я близок к потере сознания.

Внезапно, впрочем, ощущение давления стало слабеть, и постепенно мне в голову начало проникать понимание того, что моя отчаянная ставка оказалась выигрышной. Деревья поглотили весьма приличную часть инерции нашего движения, и теперь мы, как казалось, мчались вперед гораздо медленнее (хотя это все еще оставалось для нас весьма относительным понятием). Мимо пронесся самый большой бархан из всех, которые я видел до сих пор, — или, возможно, я просто наблюдал его с гораздо более близкого расстояния, чем все предыдущие, — и наш крепкий маленький кораблик весь сотрясся, делая зарубку в самом гребне бархана; после чего мы рухнули прямо вниз, пропахивая длинную траншею, оставляя за собой клочки стекла там, где с каждым ударом и отскоком наш корпус превращал в него обычный песок.[31]

Спустя некоторое время визг металла затих, и, к моему удовлетворенному изумлению, я осознал, что мы на земле и в безопасности. Ну, по меньшей мере, на земле и живы. Как я должен был вскорости узнать, на безопасность здесь рассчитывать сложновато.

Секунду-другую я просто оставался на месте, стараясь втянуть воздух в многострадальные легкие и стараясь не замечать кратких уколов боли, пробегавших через любой мускул, стоило мне только попытаться его напрячь. Через некоторое время, когда голова моя перестала идти кругом и разогретое добела ядро боли прямо за глазами остыло до тупого, тошнотворного биения, подобного тому, какое бывает с жесточайшего похмелья, я наконец потянулся к застежке привязных ремней. Она легко поддалась, и мне пришлось наполовину вывалиться из кресла, в первый раз отметив, что наше суденышко замерло, довольно сильно завалившись набок.

Ни одна из рун на кафедре управления не светилась, и вскоре стало очевидно, что система питания расплавилась во время аварийной посадки. Наш бравый маленький когитатор воссоединился с Омниссией, вне всякого сомнения погибнув от энергетического недокорма, так что с этой стороны помощи ждать не приходилось. Не имея возможности раздобыть техножреца, мы не могли запустить и вокс, так что вариант позвать на помощь человеческих существ тоже отпадал.

— Юрген! — С трудом балансируя на накренившейся палубе, я неловко обогнул кресло и нашел моего помощника распростершимся за ним, с лицом, изуродованным отвратительного вида раной на лбу (настолько, насколько она могла казаться таковой, учитывая его обычный внешний вид).

Впрочем, быстрый осмотр, проведенный мною при слабом свете, проникавшем через завал песка, едва ли не целиком скрывающий бронекристалл переднего обзора, показал, что ничего особенно угрожающего жизни в его ранении не было, поскольку, очевидно, череп Юргена был слишком тверд, чтобы расколоться под воздействием чего-нибудь слабее болтерного заряда, — и, пока я заканчивал свои попытки проверить его состояние, мой помощник уже начал шевелиться.

— Мы мертвы? — вопросил он, разлепляя глаза и вглядываясь в меня с еще меньшей степенью понимания в глазах, чем обычно.

Я покачал головой:

— Не думаю. Полагаю, иначе пора бы уже было появиться и Императору.

Оставив Юргена собираться с мыслями — сколько уж их у него было, — я потянул на себя дверь между отсеками, открывая ее, и шатаясь вышел в основное отделение.