Смерть, идущая по следу… (интернет-версия)

Понятное дело, что советская контрразведка, как и внешнеполитические структуры, предпринимали все необходимые меры для реализации на практике руководящей политической линии, которая на протяжении всех 50-х гг. прошлого века требовала, напомним, всемерного преувеличения ядерной мощи СССР. Поэтому в 1959 г. у КГБ был полный резон пытаться дезинформировать разведки стран НАТО, подсовывая им информацию о росте производственных мощностей по выпуску расщепляющихся материалов. В том числе и в Челябинске-40. Более того, такие операции по «атомной дезинформации» могли рассматриваться как приоритетные, т. е. имеющие особую важность не только с военной точки зрения, но политической. Подобные дезинформационные мероприятия могли принимать самый разный вид и осуществляться по-разному — от официальных заявлений государственного руководства, до засылки перебежчиков с нужной дезинформацией и проведения оперативных комбинаций в форме «контролируемых поставок».

Касаясь подготовки к походу нельзя обойти молчанием ещё один немаловажный аспект. Как показало время, минувшее с публикации первого варианта настоящего очерка, многим читателям не даёт покоя вопрос невооружённости группы, другими словами — отсутствия оружия у предполагаемых «сотрудников и помощников» Комитета госбезопасности. Читателей ставит в тупик одна только мысль, что секретная операция КГБ могла осуществляться силами невооружённых сотрудников.

Что хочется отметить по существу затронутой темы: против вооружения Золотарёва, Колеватова и Кривонищенко огнестрельным оружием имелись серьёзные доводы, как технического плана, так и связанные с особым характером порученного им задания. Прежде всего, на протяжении длительного времени (примерно 2 недели похода) оружие невозможно было бы скрывать от членов группы, непосвящённых в суть выполняемого задания. Расконспирация перед «своими» в глазах КГБ чревата таким же срывом задания, что и перед «чужими». Все инструкции спецслужбы, касавшиеся организации работы сотрудников, числящихся в «негласном штате», категорически запрещали раскрывать перед посторонними свою принадлежность к КГБ даже под угрозой жизни.

Оснащение рюкзаков или ватников потайными карманами для скрытого размещения (переноски) пистолетов на время похода этой задачи не решало. Принимая во внимание условия зимнего многодневного похода, в течение которого оружие могло находиться по несколько суток при температурах -20 °C —40 °C и ниже, оружие надлежало хранить в зимней смазке и осуществить его чистку и повторную смазку перед применением. Проделать это втайне от непосвящённых членов группы Золотарёв, Колеватов и Кривонищенко никак не могли.

Только вдумайтесь на секундочку, что могло бы произойти, если бы нормальный положительный студент, хороший комсомолец или комсомолка, увидали бы в руках Золотарёва пистолет… Первая и единственная мысль, которая могла бы осенить студента, свелась бы к убеждению, что ему, наконец-то, открылось истинное лицо Золотарёва — тот уголовник, бандит, урка! Никакие рассказы про «негласный штат», «операцию под прикрытием», «зашифрованного конфидента» не помогли бы — в те времена никто просто-напросто не знал о подобных методах работы контрразведки (а те, кто знал, сидели за колючей проволокой в лагерях и никому ничего рассказать не могли). Никто бы из студентов не поверил, что инструктор по туризму может решать какие-то задачи в интересах госбезопасности — в это мало кто мог поверить даже в 2011 г., когда появился первый вариант очерка, когда история КГБ и тайных операций на территории распавшегося СССР перестали быть государственным секретом. Поэтому, если бы только кто-то увидел пистолет в руках Золотарёва (или Кривонищенко, или Колеватова), то поход группы Дятлова на этом и закончился — обладателя оружия связали бы и потащили бы на «Большую землю» в ближайшее отделение милиции. На разборки, так сказать. Потому что боевой пистолет в те времена мог быть только у милиционеров или офицеров Советской армии, все остальные варианты — это криминал! Вооружать членов группы боевым оружием означало рисковать срывом операции при случайной расконспирации — риском совершенно излишним, как казалось изначально.

Кроме того, иностранные шпионы, на встречу с которыми направлялась группа, изначально (т. е. до произнесения пароля для связи) могли присвоить себе роль военнослужащих внутренних войск, преследующих беглых уголовников, и, руководствуясь этой легендой, проверить документы и личные вещи членов группы. Если бы в ходе такого обыска им удалось обнаружить пистолеты, то операция «контролируемой поставки» провалилась бы, даже не начавшись. Вероятность подобной проверки была ненулевой, поскольку было известно, что забрасываемые на территорию СССР агенты-нелегалы, особенно действующие в группах, могут маскироваться под работников милиции, КГБ или фельдъегерской службы, сопровождающих секретную почту.